Как легендарный спортсмен из Новосибирска перегонял машины, стал начальником «челночного чартера» и оказался в Новой Зеландии

В июле на НГС вышла статья о красивом «Фольксвагене Жук» 1964 года, который появился в музее СССР. Когда-то он принадлежал олимпийскому чемпиону по плаванию из Новосибирска Игорю Полянскому. В 1988 году он выиграл золото в Сеуле, а в 1996 переехал работать тренером в Новую Зеландию, где живет до сих пор. Наши читатели попросили рассказать побольше о спортсмене. Специально для НГС спортивный журналист Юрий Землянов поговорил с легендарным пловцом о том самом золоте, жизни за рубежом и 90-х в России.

Про переезд, жизнь и тренерство

— Вы живете в Новой Зеландии уже 26 лет. Расскажите, как вас туда занесло?

— В 1996 году я работал в компании, которая организовывала «челночные чартеры» в Китай — мы отвозили туда людей закупаться одеждой. Я был начальником такого чартера, отвечал за всё. В какой-то момент компания стала заниматься другим, работы не было, я искал что-то, связанное с тренерской деятельностью. Но в Новосибирске ничего не было. Я стал рассылать резюме, общаться со старыми знакомыми. А в то время было довольно просто уехать в Новую Зеландию. Я подал документы, и меня пригласили тренировать. Что самое интересное, Хилтон Браун, который меня позвал, в 1988 году возглавлял сборную Новой Зеландии на Олимпиаде, где я завоевал золото. Когда я прилетел и пришел к нему в бассейн, то он привел меня в комнату, где висел плакат с Олимпиады с моим автографом!

— В каком составе вы переезжали? Жена и дети?

— Да, с женой Ларисой и детьми. Сыну Максиму было 6 месяцев, а дочке Жене — 5 лет.

— Как проходила адаптация?

— Когда мы прилетели в Новую Зеландию, то я не сразу стал работать главным тренером — надо было выучить язык. Поэтому меня поставили на должность ассистента главного тренера. Где-то 6 месяцев я учил язык углубленно: с утра шел на двухчасовую тренировку, потом на 6 часов на курсы английского языка, а потом на вечернюю тренировку. И так каждый день — в первые полгода я ни пляжей, ни других достопримечательностей не видел.

— Жена первое время занималась семьей?

— Да. В начале ей пришлось очень трудно: она стеснялась говорить, боялась сказать что-то неправильно. Первые два года она молчала как рыба, но со временем адаптировалась и тоже устроилась на работу тренером. Правда, она брала только ранние часы, когда людей было поменьше, и тренировала маленьких детей.

— Сын был слишком маленьким, а как пятилетней дочке дался переезд?

— Нам повезло, что в Новой Зеландии в школу идут с пяти лет, и это облегчило адаптацию. Конечно, первое время было трудно, учитывая, что она ни слова не знала по-английски. Она плакала, плохо ела, не хотела ни во что играть. Но я хочу отдать должное учителям, потому что они с Женей занимались индивидуально после школы каждый день. Уже через полгода стало гораздо проще.

— В одном из интервью вы говорили, что в какой-то момент открыли свою частную школу по плаванию. Расскажите о ней.

— В Новой Зеландии очень развиты частные школы, которые арендуют дорожки в бассейнах и работают со всеми желающими. И в 2003 году мне жена предложила открыть такую школу. В итоге с 2004 по 2009 я вообще не работал как тренер, а занимался чисто развитием школы. Сейчас школа существует, в ней работают моя дочь, сын. У нас средняя, даже маленькая по местным меркам школа — в неделю через нас проходит примерно 400 спортсменов. Из них 180 выезжают на какие-то соревнования, то есть занимаются более серьезно.

— Сколько зарабатывают тренеры в Новой Зеландии?

— Свою зарплату я озвучивать не буду — это некорректно. Но в среднем тренер по плаванию получает от 50 до 75 тысяч новозеландских долларов (от 1,8 до 2,7 миллиона рублей. — Прим. ред.) в год. В принципе это универсальная преподавательская ставка для страны. Примерно столько же получают учителя в начальной школе.

— Для жизни это комфортная сумма?

— В целом да. Если еще у тебя жена зарабатывает какую-то сумму, то денег должно хватать. Единственное, тут очень дорогая недвижимость. Обычный дом может стоить около миллиона долларов, и это еще не лучший вариант. Аренда дома обойдется примерно в 3200 долларов в месяц.

— Дети у вас остались жить в Новой Зеландии? Чем занимаются?

— Да, они тут. Максим работает у нас в школе, он тренер по развитию и работает с ребятами до 12 лет. Буквально 3 недели назад они выиграли что-то вроде местного чемпионата среди всех школ. Женя живет с местным молодым человеком, занимается нашим бизнесом.

— В 1996 году вы могли представить, что ваша командировка так затянется?

— Конечно, у меня тогда были мысли, чтобы попробовать себя и в других странах. Рассматривал возможность вернуться в Россию, но все разы, когда я приезжал домой, от тренеров слышал жалобы: то нет бассейнов, то бумажная работа, то нужно заниматься организацией поездок, соревнований, поиском денег. А в Новой Зеландии у меня одна задача, и это очень удобно — я просто должен прийти в бассейн, взять свисток, секундомер и тренировать детей, остальные заботы лежат на других людях.

В итоге работа тут затянула. К тому же, мне довольно быстро предложили стать главным тренером сборной Новой Зеландии, а мне было всего 33 года. Куда выше? Я, конечно, потом перешел на детское плавание, но это другая история.

— А как вам доверили тренировать сборную?

— Я был одним из тех, кто занимался со спортсменами. Когда я в 1997-м году начал заниматься с пловцами в клубе, то они стали показывать хорошие результаты. У меня однажды 5 человек приехало в Австралию на соревнования и завоевали все 5 золотых медалей. Поэтому руководство местной федерации решило меня подтянуть к сборной. Но больших результатов там не было.

— По каким вещам из Новосибирска, которых нет в Новой Зеландии, вы скучаете?

— По пальцам не сосчитать. Телевидение местное мы не смотрим, только российское. Не хватает общения, нашей речи. Когда я прилетаю в Новосибирск, то очень люблю слушать радио, чтобы оно просто играло фоном: что-то делаешь, а вокруг говорят по-русски — хорошо!

Если говорить про еду, то скучаю по колбасе. Тут она, конечно, тоже есть, но в Новосибирске ее разновидностей гораздо больше. А еще мы обратили с женой внимание на то, сколько столовых появилось в Новосибирске. Причем мы заходили в столовую, а там такое разнообразие блюд, что мы поверить не могли — первое, второе, салаты. И что самое интересное, интерьер очень приятный — удобные столы, стулья, телевизоры. И это обычная столовая! Здесь в Новой Зеландии с таким сервисом будет ресторан.

— Как устроена ваша жизнь сейчас?

— Я работаю в одном плавательном клубе уже 14 лет, тренирую детей. С 5:30 до 7:00–7:30 у меня первая тренировка, потом с 9:00 до 15:00 свободное время, с 17:00 до 20:00 — вторая тренировка. По такому графику я живу в будни. В субботу с утра у меня одна тренировка, и дальше до понедельника я отдыхаю.

— Почему первая тренировка так рано? Из-за загруженности бассейна или школьного расписания?

— Из-за школы. Дети занимаются перед уроками — у многих в 8 утра уже начало. По такой системе тренируются не только в Новой Зеландии, во многих странах. В США, Австралии.

— Вы работаете с пловцами, которые претендуют на профессиональный статус, или со всеми?

— Мы работаем со всеми, но среди наших учеников есть ребята высокого уровня. Например, у меня в группе занимается 24 человека. Из них не все станут чемпионами, но с возрастом ты начинаешь понимать, что спорт нужен, чтобы дети не болтались по улицам, приучались к дисциплине. Поэтому стараюсь уделить внимание абсолютно всем — у меня есть ребята, которые выигрывают чемпионат Новой Зеландии, и они занимаются на одной дорожке со всеми. Я никого не выделяю.

— В каком статусе находится плавание в Новой Зеландии? Это популярный вид спорта?

— Если говорить о количестве занимающихся, то их много. Например, чемпионат страны по юношам собирает 800–850 пловцов. Для сравнения, в Австралии на таких же соревнованиях около 1200 спортсменов, но и людей там живет больше в 5 раз. С точки зрения профессиональных результатов плавание в Новой Зеландии не на самом высоком уровне, не таком, как в России. Но тут совсем другой подход. Здесь спорт не спонсируется государством, у нас в клубе даже чемпионы платят ежемесячные взносы, из которых мы оплачиваем аренду бассейна, работу тренерского штаба. Многие клубы ищут себе спонсоров, которые покрывают часть расходов.

— В Новосибирске сейчас на весь город один пятидесятиметровый бассейн. А у вас в Окленде?

— Я слежу за новосибирскими новостями, и будет здорово, когда отремонтируют бассейн СКА. Если говорить про Окленд, то бассейнов не хватает. Об этом все знают и говорят на государственном уровне. Конкретно наш клуб занимается в пятидесятиметровом бассейне, но в нём всего 6 дорожек, 4 из которых отдаются под свободные занятия всем желающим, а 2 занимаем мы. При этом построен наш бассейн был в 60-е годы, но 50 метров есть 50 метров — очень круто иметь возможность тренировать спортсменов на длинной воде. Также у нас есть школьный бассейн на 25 метров, там мы занимаемся 3 раза в неделю.

Про перегоны машин и челноков в Китае

— Недавно у нас на сайте был репортаж про ваш «Фольксваген Жук», который вам подарили за Олимпиаду. Помните его?

— Конечно! Только мне его не подарили! Уже после окончания карьеры я его пригнал с другом из Риги на продажу. Эту машину купил мой товарищ, но оформил на меня, а потом в итоге сказал: «Езди сам на ней». Классная машина и, что самое главное, очень быстрая — разгонялась на 150–170 километров в час. Выйдешь на дорогу в сторону Академгородка, и педаль в газ! Хорошая была машина, жалко, что его продали в Узбекистан.

— У меня для вас хорошая новость — он в музее СССР в Новосибирске!

— Серьезно? Не может быть! Видимо, покупатели не успели оформить доверенность, и сделка тогда сорвалась. Я был бы рад увидеть машину вживую.

— Как вы начали гонять машины на продажу?

— А что делать после карьеры? Тогда все гоняли. Мой знакомый, с которым мы работали, до сих пор этим занимается. Правда, сейчас он возит из Москвы и счастлив. Тем более теперь трассы более-менее обустроены, не то, что раньше — едешь с выпученными глазами, по сторонам смотришь, чтобы никто машину не обмел.

— Да, такого раньше на дорогах было много, судя по рассказам. Часто попадали в истории?

— Историй из поездок у меня полно. Раньше в Риге производили микроавтобусы «РАФ», и в СССР они были очень популярны. Когда Союз начал распадаться, мне позвонил знакомый из Риги и сказал: «Осталась последняя возможность, когда можно купить и вывезти "РАФ"». А с такой поездки и продажи можно было заработать 2000 долларов чистыми на руки. Мы прилетели в Ригу, купили и поехали на границу, где нам говорят: «Платите пошлину 1500 долларов». Поехали на другую границу через всю Латвию — там то же самое. И тут к нам на границе подходит паренек: «Езжайте туда на пригорок, поможем за 50 долларов».

Приезжаем, стоит бульдозер, который через ручей переправляет машины. Обычно они таскали бензовозы с соляркой из России, а тут мы. Кинули какие-то брёвна через реку, переправили нас с горем пополам, мы выскочили на трассу и едем счастливые. Тут сзади нас тормозит «уазик» с мигалками. Выскакивают ребята с автоматами, русские погранцы, и забирают нас за незаконное пересечение границы. На заставе слово за слово, и мой товарищ говорит: «Ребят, мы спортсмены, вот зарабатываем тем, что машины гоняем, Игорь Полянский со мной, олимпийский чемпион». А майор в ответ: «Слышал о таком, смотрел на Олимпиаде!» Подходит ко мне, поздравляет и отпускает со словами: «Еще раз попадетесь — три года тюрьмы».

— Весело.

— Да таких историй очень много. Когда наши войска выходили из Латвии, нам знакомые звонили и говорили: «ГАЗ 66, бесплатно, просто забирайте».

— А еще вы говорили, что возили «челночные чартеры». Там в чем задача заключалась?

— Летит ИЛ-86, человек 50 челноков — передние сиденья еще стоят, а сзади убраны, чтобы туда загрузить вещи. Мы прилетаем в Пекин, расселяем челноков в гостиницу, и у них 3 дня, чтобы закупиться. Моя задача потом весь товар взвесить, упаковать и загрузить в самолет. Забито было всё — багаж, салон до потолка. И вот стоишь и смотришь, чтобы лишнего не засунули: пилоты ругаются, что никуда не полетят, люди умоляют, чтобы еще один баул взяли, кричат, что квартиру ради поездки продали.

Я, кстати, за эти чартеры зарплату не получал, но мог покупать товар в Китае и бесплатно его загружать в самолет. А тариф тогда был: один килограмм — 3 доллара. Так и работали: жена говорит, привези то-то, я везу, на рынок пристраиваем знакомым, они продают.

А еще весело было, когда мы заселялись в гостиницу. Челноки сразу в бар или на прогулку, а мне несут деньги на хранение. И вот человек 6–8 по 100–150 тысяч долларов принесут, и я сижу в номере до утра, закрылся на все замки.

— Вы к работе в той компании и своего тренера Владимира Семушева, который вам помог выиграть Олимпиаду, привлекли. Нонсенс.

— Я ему так и говорил: «Владимир Витальевич, вам не стыдно? Заслуженный тренер СССР по плаванию, и занимается таким!», а он мне: «А что делать, если работы нет!». Он потом втянулся в этот бизнес и в Польшу бомбил.

Про Олимпиаду

— Свою спортивную карьеру вы часто вспоминаете?

— Конечно. Просто по сути моя спортивная карьера продолжилась, но уже в виде тренера. Был небольшой промежуток, когда я оказался вне бассейна, но в целом я всю свою жизнь тут.

— Пик вашей карьеры — Олимпиада в Сеуле, где вы завоевали золото и бронзу.

— Она очень ярко перед глазами у меня стоит, будто это вчера было. Перед Олимпиадой у меня был первый результат сезона в мире, и я был кандидатом на золотую медаль. Вся сборная тогда улетела в Сеул заранее, а я с тренером остался на базе под Москвой на озере Круглом. И вот картина маслом: пустая спортивная база, и там только я, моя жена Лариса, мой тренер Владимир Семушев, массажист, КГБшник и повар. Идешь в столовую — ешь один, приходишь в бассейн — все дорожки пустые.

Сама Олимпиада — это особые соревнования. Да, у тебя первый результат в мире, но там постоянно много сюрпризов, играют роль совершенно разные факторы, нервы на пределе. В спорте вообще важно подвестись к главным соревнованиям. Ты можешь отпахать весь год, но если правильно не поработаешь последнюю неделю, то всё пойдет насмарку. Если ты перегрузишься, то у тебя будут проблемы с дыханием, не хватит кислорода, если недогрузишься, то будут проблемы с мышцами. Что говорить — у меня знакомый велосипедист на Олимпиаде даже в столовую не ходил, ему еду тренер в номер приносил. Когда я спросил, в чем дело, он сказал: «У меня гонка через два дня, мне нельзя много ходить, ноги должны быть свежие».

— В СССР спортсменов на Олимпиаду отправляли как на войну и требовали медалей во чтобы то ни стало. Вас так «накачивали»?

— В то время спортсмены были как военнослужащие. Если ты плаваешь на международном уровне, то ты защищаешь интересы страны, ты патриот. Нам никто не говорил, что мы что-то должны, но мы это понимали сами. Ты представляешь свою страну, дерешься и плаваешь до последнего!

— Вы сказали, что перед Олимпиадой вас курировал человек из КГБ. Это было перед всеми соревнованиями?

— На всех заграничных соревнованиях команду сопровождал представитель КГБ. Он курировал команду, следил, чтобы не было никаких конфузов. Может, он что-то и записывал, но у меня не было никогда, чтобы он мне что-то говорил, указывал.

— Вещи привозили из-за рубежа?

— Конечно! Туда мы возили сигары, черную икру и водку, а обратно везли всё, что смогли выменять. КГБ на это смотрело сквозь пальцы: могли сказать, что это некрасиво, но не запрещали. Помню, у нас упаковку гаванских сигар можно было купить за 12 рублей, а там продать за 100 долларов. В итоге коробку сигар можно было выменять на хорошие кроссовки Adidas. Если сильно заморочиться, то можно было из поездки привезти видеомагнитофон или кассетный магнитофон. У меня в Новосибирске был один из первых видеомагнитофонов белого цвета, как потолок. В общем, крутились как могли.

— Сейчас с кем-то из российских пловцов или с федерацией плавания вы общаетесь?

Особо контактов нет. На следующий год я хочу приехать в Новосибирск на подольше и прокатиться по России. Хочется доехать до Казани и посмотреть, какой там отстроили бассейн — я смотрел фото, он очень классный. Съездить в Санкт-Петербург, Москву — повидаться с теми, с кем раньше плавал. Мы сейчас обмениваемся репликами в социальных сетях, поздравляем друг друга с праздниками, но хочется увидеться вживую, поговорить.