«Похоже, тебе есть чего скрывать, раз боишься»: репортаж журналиста НГС из автозака и отделения полиции

Вчера в Новосибирске прошла очередная несанкционированная антивоенная акция. Оцепленная площадь Ленина, сотни силовиков, десятки задержанных — всё было уже привычно, кроме одного: в этот раз в автозаке оказались и журналисты. Корреспондент НГС Виктор Бобровников пришел на акцию по работе, имел при себе редзадание и пресс-карту, на нём была манишка с надписью «Пресса» — всё, как того требует законодательство, но всё равно уехал в отделение. Как его задерживали, что предъявили в полиции и когда отпустили домой — в репортаже Виктора.

Как меня задержали

Из социальных сетей было известно, что в 14:00 выступающие против спецоперации новосибирцы запланировали шествие от площади Ленина через Красный проспект, Советскую и Мичурина до Нарымского сквера. Там участники шествия собирались возложить цветы к памятнику политически репрессированным и двинуться обратно в центр. В моих планах было осветить происходящее и отправиться за тюльпанами к 8 Марта.

К 14:00 на Ленина были стянуты силы правопорядка: пара десятков автомобилей по периметру площади и не менее пятидесяти сотрудников внутри. Силовики начали превентивные действия по пресечению несанкционированной акции около 14:05: взявшись за руки, они двинулись от памятника Ленина к НОВАТу, выдавливая присутствующих к театру. Пятившаяся от них старушка упала.

Неожиданно для вытесненных от памятника людей со стороны НОВАТа приблизилась вторая группа силовиков. В двух кольцах оказались все, кто остался на площадке перед театром, в том числе и люди, сидящие на скамейках. Полицейские по громкоговорителю требовали «прекратить противоправные действия», но возможности сделать этого не дали: никого из окруженных не выпускали.

При этом ни у кого присутствующих в зоне видимости сибиряков не было плакатов, лозунгов тоже не звучало. Я предъявил ближайшим сотрудникам свое удостоверение и редакционное задание, заявив, что участником публичного мероприятия не являюсь, моя работа — рассказать о том, что произошло здесь. Вместо ответа меня повели к автозаку.

Сколько человек участвовали в несанкционированной акции, которая так и не началась, я посчитать не успел.

В автозаке

Меня и еще человек 15 подвели к автозаку. Я несколько раз обратился к сотруднику без номерного жетона на груди, который держал меня за руку, чтобы объяснить ситуацию. Он проигнорировал, просьбу представиться тоже оставил без ответа.

Примерно в 14:15 меня и еще 8 человек погрузили в автозак. Внутри я заметил, что у меня порвана куртка сзади.

Судя по небольшому опросу, трое из девяти человек оказались задержанными случайно. Из остальных двое, включая женщину лет 40, вышли протестовать первый раз в жизни. Были уже и умудренные горьким опытом оппозиционеры.

— Недели не прошло, как меня задержали на акции протеста. Составили протокол тогда административный, суда еще не было, — рассказал попутчик.

Другой пассажир рассказал, что санкции из-за спецоперации на Украине лишили его и его девушку заработка. Сам он композитор, пишет электронную музыку для европейцев, точнее — писал до недавнего времени. Его пассия — швея, торговала своей продукцией через Instagram (до недавнего отключения монетизации в России).

Парень справа от меня спрашивал у задержанных Ф. И. О. и даты рождения, высылая информацию о попутчиках в правозащитные организации.

— Рекомендую не сопротивляться сотрудникам полиции, это усугубит ситуацию. По приезду в участок не рекомендую подписывать протокол об административном правонарушении без адвоката. Также вы можете ничего не говорить, сославшись на статью 51 Конституции РФ. Вообще советую крайне внимательно отнестись к изучению всех документов, что вам показывают или дают на подпись, — раздавал советы другой попутчик.

В 16:40 нас доставили в отдел полиции № 5 Дзержинский. Повели на второй этаж в довольно просторное помещение. Среди нас был 18-летний курьер «Яндекс.Еды». Он нервничал больше всех: время от времени грыз трясущиеся пальцы и теребил свои наушники, пока не сломал их корпус.

Зал ожидания и досмотр

В зал привели пассажиров трех автозаков, всего человек 25. Женщина-участковый переписала личные данные присутствующих и попросила ожидать. Телефоны не изымались. Желающих время от времени выводили в туалет.

Женщина лет 40 из моего автозака всё пыталась выяснить, за что ее задержали, но ответа на этот вопрос не последовало.

— Как хорошо, что тут есть сотрудники полиции! Сообщаю вам о том, что на ваших глазах совершается уголовное преступление — воспрепятствование законной деятельности журналистов. Я выполнял редакционное задание по освещению событий на площади Ленина в специальном жилете со всеми необходимыми документами. Меня незаконно задержали и прямо сейчас препятствуют в подготовке репортажа, прошу срочно принять меры, — обратился я к сотруднику, который сообщил, что он из уголовного розыска.

— Разберемся, — хмуро ответил он без энтузиазма.

Спустя час по несколько человек начали вызывать для составления протоколов. Начали с пожилых и женщин, я прождал своей очереди не менее трех часов.

Моей компанией в кабинете, где составлялся протокол о доставлении в отделение, стал 18-летний курьер «Яндекс.Еды» Александр и повар Павел примерно моего возраста. Нам предложили быть понятыми друг у друга для экономии времени, никто возражать не стал.

Унизительная процедура досмотра людей, которым на тот момент так и не объяснили, за что они задержаны, заняла около 40 минут. После подписи протоколов нас троих повели в дежурную часть.

Отпечатки

В коридоре по пути в дежурную часть я увидел коробку с бутылками воды и батончиками из злаков. Вероятно, кто-то из правозащитников передал в ответ на полученные сообщения с данными о задержанных от нашего попутчика. Пользуясь случаем, хотелось бы поблагодарить этих добрых людей. Вода была очень кстати — пить хотелось жутко, я захватил одну бутылку с собой.

В дежурной части нас по очереди сфотографировали в анфас, в профиль. После чего сотрудник попросил нас приложить свои пальцы к сканеру, мол, нужно пробить по базе данных на предмет предыдущих приводов или розыска.

— Ты не могла бы отойти, — обратился оформлявший нас дежурный к коллеге, — я не люблю, когда у меня за спиной стоят.

Я отказался прислонять свои пальцы к сканеру, усомнившись в правомочности этого требования.

— Это не попадет в базу, обещаю. Просто проверка по предыдущим приводам, стол для снятия отпечатков — рядом. Похоже, тебе есть чего скрывать, раз боишься, — недобро улыбнулся дежурный.

Это злило. Я в ответ заметил, что если человек боится людей, встающих у него за спиной, это яркий признак того, что совесть у него нечиста. Это заявление вызвало хохот присутствующих полицейских.

— Да, нечиста у меня совесть, — то ли в шутку, то ли всерьез ответил дежурный. — Давай пальцы прислоняй, а то задержим тебя на трое суток до выяснения.

Провести несколько дней в компании этих людей — перспектива так себе. Я подчинился, совпадений сканирующий прибор не выдал. Еще бы — это мой первый привод в полицию.

Домой?

Нас разделили и повели в кабинеты для взятия объяснений и оформления протоколов. Именно там люди впервые узнавали причины задержания: подозрение в участии в незаконном публичном мероприятии. На большинство оформляли протоколы об административном правонарушении для дальнейшего рассмотрения в суде.

С момента нашего задержания к тому времени прошло 5 часов. С меня взяли объяснение. Я внес в протокол замечания обо всех нарушениях, которые зафиксировал, ни на секунду не допуская мысли, что кто-то будет обращать внимание на хамство и непрофессионализм коллег.

Перед выходом я заметил на лавочке женщину лет 40 из моего автозака, выглядела она разбитой, в глазах стояли слезы. На вопрос, как ей первый протест, она заявила, что он же — последний.

— У меня три собаки с голоду помирают. Что бы в стране ни случилось, я больше никогда не выйду свое мнение выражать. Толку от этого нет, одни проблемы, — горько сказала женщина.

К тому времени мой телефон разрядился. Я зашел в ближайший магазин и попросил продавщицу вызвать такси. Водитель разрешил мне воспользоваться телефоном: я позвонил родителям и редактору. Тюльпаны купил.

P. S.

В пресс-службе МВД НСО более суток «уточняют информацию» о количестве задержанных 6 марта и правовых основаниях задержаний журналистов (НГС известно о двух).

Утром 24 февраля Владимир Путин выступил со специальным обращением, в котором объявил о военной операции в Донбассе. Президент сказал, что в планы РФ не входит оккупация Украины, а военные действия связаны с защитой самой себя от «тех, кто взял Украину в заложники». С того момента в Новосибирске прошло уже несколько несанкционированных антивоенных акций. В этой онлайн-хронике мы собираем информацию о том, что происходит на границе двух стран, и о последствиях военного столкновения.