23 года рабства
в казахстане
в казахстане
Как живет Алексей Котов, которого полжизни считали пропавшим без вести
Он глядит на нас синими глазами из-под расчерченного морщинами лба. Уверенно и даже дерзко.
— Мне только не нужно, чтобы это на телевидении было. Мне Следственный комитет запретил, — слышим вместо «здравствуйте» от человека, за чьей судьбой меньше года назад следила, кажется, вся Россия. И не только она.
— Мне только не нужно, чтобы это на телевидении было. Мне Следственный комитет запретил, — слышим вместо «здравствуйте» от человека, за чьей судьбой меньше года назад следила, кажется, вся Россия. И не только она.
Он глядит на нас синими глазами из-под расчерченного морщинами лба. Уверенно и даже дерзко.
— Мне только не нужно, чтобы это на телевидении было. Мне Следственный комитет запретил, — слышим вместо «здравствуйте» от человека, за чьей судьбой меньше года назад следила, кажется, вся Россия. И не только она.
— Мне только не нужно, чтобы это на телевидении было. Мне Следственный комитет запретил, — слышим вместо «здравствуйте» от человека, за чьей судьбой меньше года назад следила, кажется, вся Россия. И не только она.
Это 44-летний Алексей Котов. Осенью 2021 года интернет потрясло шокирующее видео, на кадрах которого небритый мужчина средних лет, стоя посреди степи в грязной рабочей куртке и натянутой на лоб шапке, обращается к маме и папе. Заикающимся голосом он говорит, что его 20 лет держат в неволе на ферме в одном из аулов Казахстана. «Батя, помоги, если мо...», — на этих словах запись обрывается.
Уроженец небольшой деревеньки Горе-Грязь в Гаврилов-Ямском районе Ярославской области с 1998 года числился пропавшим без вести. На момент записи он не знал о своих родных ничего: живы ли родители, помнят ли его братья и сестры. Ему суждено переступить порог родного дома спустя несколько месяцев после съемки видео. Тогда он сможет неловко обнять родителей, оглядеться вокруг и поесть маминых вареников.
Уроженец небольшой деревеньки Горе-Грязь в Гаврилов-Ямском районе Ярославской области с 1998 года числился пропавшим без вести. На момент записи он не знал о своих родных ничего: живы ли родители, помнят ли его братья и сестры. Ему суждено переступить порог родного дома спустя несколько месяцев после съемки видео. Тогда он сможет неловко обнять родителей, оглядеться вокруг и поесть маминых вареников.
С момента возвращения Алексея домой о нём почти ничего не было слышно, а многие важные вопросы в этой истории остались без ответа. Никто не знал, как он жил в рабстве, почему позже сказал следователям, что работал в казахстанской степи добровольно, кто распространил этот ролик и почему 23 года спустя.
С Алексеем Котовым мы встретились в селе Великое Гаврилов-Ямского района. Это местечко примерно в получасе езды от Ярославля. «Встретимся в центре, у церкви, там не потеряемся», — сказал он нам по телефону. Потеряться здесь действительно сложно. То, что Алексей назвал центром села, на деле — заасфальтированная площадь, где по одну сторону — церковь Рождества Пресвятой Богородицы и колокольня, а по другую — сетевой супермаркет.
На первый взгляд Алексей не выделяется среди местных. Загорелый жилистый мужчина небольшого роста, потерявший несколько передних зубов, ходит слегка вразвалку. С худых плеч свисает черная футболка, на ногах — такого же цвета штаны. Темно-русые волосы почти не тронуты сединой, из-под светлых, выгоревших на солнце бровей смотрят голубые глаза. Лоб рассекли возрастные морщины, а на распухших руках работяги видны мелкие порезы и царапины. Гладко выбрит. Мужчина перед нами лишь отдаленно похож на того, кто записывал видео из Казахстана в надежде на спасение.
На первый взгляд Алексей не выделяется среди местных. Загорелый жилистый мужчина небольшого роста, потерявший несколько передних зубов, ходит слегка вразвалку. С худых плеч свисает черная футболка, на ногах — такого же цвета штаны. Темно-русые волосы почти не тронуты сединой, из-под светлых, выгоревших на солнце бровей смотрят голубые глаза. Лоб рассекли возрастные морщины, а на распухших руках работяги видны мелкие порезы и царапины. Гладко выбрит. Мужчина перед нами лишь отдаленно похож на того, кто записывал видео из Казахстана в надежде на спасение.
— Хорошо, договорились, без телевидения. Как себя чувствуете? Устроились здесь? — спрашиваем.
— А я и не расстраивался, — усмехнулся он, посмотрев на Дмитрия Соколова, своего друга и спасителя. Именно он первым отреагировал на завирусившееся видео и отправился вызволять Алексея в Казахстан. Соколов — депутат ярославского муниципалитета, но в данной истории скорее сосед героя по селу.
Мы устроились на лавочке неподалеку, Алексей закурил.
— А я и не расстраивался, — усмехнулся он, посмотрев на Дмитрия Соколова, своего друга и спасителя. Именно он первым отреагировал на завирусившееся видео и отправился вызволять Алексея в Казахстан. Соколов — депутат ярославского муниципалитета, но в данной истории скорее сосед героя по селу.
Мы устроились на лавочке неподалеку, Алексей закурил.
Уехал служить по контракту,
а оказался в рабстве
а оказался в рабстве
Уехал служить по контракту,
а оказался в рабстве
а оказался в рабстве
Разговор завязывался туго. Алексею не очень нравится вспоминать о том, как прошли последние 23 года его жизни. Своим видом дает понять, что не ищет сочувствия. О времени, проведенном в трудовом рабстве, говорит сухо и сдержанно.
История началась с того, что в 1995 году 18-летний Алексей Котов отправился проходить срочную службу в армии. Надеть военную форму готовился мускулистый загорелый парень. Услышав от красавицы-невесты обещание ждать, он отправился отдавать долг родине.
Не то чтобы Алексей сильно привязался к армейской службе. Просто работы в деревнях и селах тогда было мало и платили за нее столько же. Во многом поэтому он решился подписать контракт после основной службы, по распределению попал в Казахстан. Проработав год по контракту, уволился и перебивался временными подработками. В 1998 году планировал вернуться домой, но случилось несчастье — он с тяжелыми травмами попал в больницу после аварии, долго лежал в реанимации. Все заработанные деньги пришлось потратить на лечение — на дорогу домой не осталось ничего. Из госпиталя он написал письмо родителям. Но после этого просто исчез.
Не то чтобы Алексей сильно привязался к армейской службе. Просто работы в деревнях и селах тогда было мало и платили за нее столько же. Во многом поэтому он решился подписать контракт после основной службы, по распределению попал в Казахстан. Проработав год по контракту, уволился и перебивался временными подработками. В 1998 году планировал вернуться домой, но случилось несчастье — он с тяжелыми травмами попал в больницу после аварии, долго лежал в реанимации. Все заработанные деньги пришлось потратить на лечение — на дорогу домой не осталось ничего. Из госпиталя он написал письмо родителям. Но после этого просто исчез.
— Служил там, в Казахстане. Уволился из армии. Потом один мужичок знакомый, я не буду распространять, кто именно, позвал подзаработать нормальные деньги, до дома доехать, ну и всё. Попал, — объяснил Алексей.
— А почему домой не поехали? Документов не было? — уточняем.
— Документы-то были. А на что ехать? На вши? — удивленно взглянул на нас Алексей. — Денег-то не платили, конечно.
По факту работа за «нормальные деньги» оказалась трудом за еду. Жить юношу отправили в бетонную пристройку, говорит, хозяева фермы не стали выделять ему отдельную комнату в своем доме. Алексей показал нам на карте место, где застрял на 23 года, желая заработать на возвращение домой. Ферма находится в поселке Акжал в Шетском районе Карагандинской области Казахстана. К ней относится около 32 зимовок. Одна из них называется Мухтар — именно там и обитал Алексей.
— Документы-то были. А на что ехать? На вши? — удивленно взглянул на нас Алексей. — Денег-то не платили, конечно.
По факту работа за «нормальные деньги» оказалась трудом за еду. Жить юношу отправили в бетонную пристройку, говорит, хозяева фермы не стали выделять ему отдельную комнату в своем доме. Алексей показал нам на карте место, где застрял на 23 года, желая заработать на возвращение домой. Ферма находится в поселке Акжал в Шетском районе Карагандинской области Казахстана. К ней относится около 32 зимовок. Одна из них называется Мухтар — именно там и обитал Алексей.
— Смотрел за скотиной с утра до вечера. Как жил? Нормально, в четырех стенах. Кровать — и всё. Больше ничего, — пожал плечами Алексей. — А что еще нужно? Ну, телевизор потом поставили. Два часа посмотришь — выключишь. Там же государственного света нет, от мотора всё работает на бензине, — рассказал Алексей.
На самом деле в роли пастуха времени у самого Алексея на просмотр телевизора оставалось мало. Вставать приходилось ни свет ни заря и выходить со стадом в степь. Там он проводил целый день и возвращался затемно. Компанию ему составляли только овцы и немецкая овчарка — Рекс. Как позже скажет сам Алексей, единственное существо, к которому он привязался в Казахстане.
— Я и сейчас до сих пор рано встаю. В три ночи встану, в два встану. Могу лечь в 12 и встать в четыре как ни в чём не бывало. В степи были, пока солнце не сядет. Без еды, воды. Я, как верблюд, серьезно говорю, много чего выдержать могу. Мне вот эта жара, плевать на нее. Я переношу ее легко, сушняк не мучает. Я к этому привыкший человек, — признался Алексей. — Дети там ко мне нормально относились.
На самом деле в роли пастуха времени у самого Алексея на просмотр телевизора оставалось мало. Вставать приходилось ни свет ни заря и выходить со стадом в степь. Там он проводил целый день и возвращался затемно. Компанию ему составляли только овцы и немецкая овчарка — Рекс. Как позже скажет сам Алексей, единственное существо, к которому он привязался в Казахстане.
— Я и сейчас до сих пор рано встаю. В три ночи встану, в два встану. Могу лечь в 12 и встать в четыре как ни в чём не бывало. В степи были, пока солнце не сядет. Без еды, воды. Я, как верблюд, серьезно говорю, много чего выдержать могу. Мне вот эта жара, плевать на нее. Я переношу ее легко, сушняк не мучает. Я к этому привыкший человек, — признался Алексей. — Дети там ко мне нормально относились.
— А хозяева?
— А они — скрипя зубами. Пока дети маленькими были, и я хороший был. Потому что им нужно было там куда-то гулять сходить, еще что-то. Их дети со мной выросли и со мной спали. Как только дети выросли, я сразу стал плохим. Когда я уезжал оттуда, самому младшему было лет 9. Всего их там четверо братьев. Старшему 19, младшему 17, еще одному 11, а самому младшему 8 или 9 лет.
Алексей признается: иногда ему перепадало от хозяина фермы. Чаще всего это происходило, когда мужчина возвращался домой пьяным, а Алексей попадался под горячую руку. Правда, сам Алексей такого отношения не терпел — давал сдачи.
— Бывало, не один раз. И не просто подзатыльник. А так, по-нормальному избивали. Руками, палкой. Что под руку попадется, тем и лупили, — просто вспоминает Алексей.
— А они — скрипя зубами. Пока дети маленькими были, и я хороший был. Потому что им нужно было там куда-то гулять сходить, еще что-то. Их дети со мной выросли и со мной спали. Как только дети выросли, я сразу стал плохим. Когда я уезжал оттуда, самому младшему было лет 9. Всего их там четверо братьев. Старшему 19, младшему 17, еще одному 11, а самому младшему 8 или 9 лет.
Алексей признается: иногда ему перепадало от хозяина фермы. Чаще всего это происходило, когда мужчина возвращался домой пьяным, а Алексей попадался под горячую руку. Правда, сам Алексей такого отношения не терпел — давал сдачи.
— Бывало, не один раз. И не просто подзатыльник. А так, по-нормальному избивали. Руками, палкой. Что под руку попадется, тем и лупили, — просто вспоминает Алексей.
— А за что били?
— Да за просто так. Особенно пьяный придет и начнет. А с пьяным человеком, сами знаете, чего разговаривать? Сколько раз я с ним сцеплялся. Сдачи давал. А чего толку? У него везде связи, а у меня что? Как у латыша — хрен да душа.
— Да за просто так. Особенно пьяный придет и начнет. А с пьяным человеком, сами знаете, чего разговаривать? Сколько раз я с ним сцеплялся. Сдачи давал. А чего толку? У него везде связи, а у меня что? Как у латыша — хрен да душа.
«У него везде связи, а у меня что?
Как у латыша — хрен да душа»
Как у латыша — хрен да душа»
Как говорит сам Алексей, кормили его «нормально». Иногда в тарелке пастуха оказывалось мясо, но чаще — овощи.
— Когда в степь уходишь, поначалу кормят сытно. А потом постная еда. Потому что начинаешь говорить: одно привези, другое. А привозят тебе только сахар и чай, — вспоминает Алексей.
Несмотря на простоту условий, в которых содержали Алексея, у него был даже мобильный телефон. Хозяин фермы отдал пастуху старый мобильник — чтобы держать связь в степи. Но только вот позвонить мужчине было некому.
— А чего от него толку? Куда звонить? Я когда в армию выходил, еще сотовых-то не было. Только стационарные. У нас один телефон на всю деревню стоял, так я и то этого номера не знал, — опустил взгляд Алексей.
Он говорил спокойным и ровным голосом. Казалось, что ужас безысходности прошлых лет потихоньку отпускает его. Но после этих слов Алексей потянулся за сигаретой.
— Когда в степь уходишь, поначалу кормят сытно. А потом постная еда. Потому что начинаешь говорить: одно привези, другое. А привозят тебе только сахар и чай, — вспоминает Алексей.
Несмотря на простоту условий, в которых содержали Алексея, у него был даже мобильный телефон. Хозяин фермы отдал пастуху старый мобильник — чтобы держать связь в степи. Но только вот позвонить мужчине было некому.
— А чего от него толку? Куда звонить? Я когда в армию выходил, еще сотовых-то не было. Только стационарные. У нас один телефон на всю деревню стоял, так я и то этого номера не знал, — опустил взгляд Алексей.
Он говорил спокойным и ровным голосом. Казалось, что ужас безысходности прошлых лет потихоньку отпускает его. Но после этих слов Алексей потянулся за сигаретой.
Первая попытка побега
Первая попытка побега
За годы работы на ферме к Алексею подселили еще двоих рабочих — мужчину и девушку. В один из дней компания решилась на побег. Идея была отчаянной: на много километров вокруг — лишь степь и дикие животные. Но рабочие решили рискнуть.
— Втроем бежали: друг и еще одна девушка была с нами. Один убежал — и до сих пор неизвестно, живой он или нет, — рассказал Алексей.
— Там либо волки сожрут, либо гнус загрызет, — добавил Дмитрий Соколов.
Первая попытка бегства не удалась. Алексея и его друзей вернули на ферму. Когда хозяин фермы проснулся и увидел, что скотина стоит на местах, а рабочих нет, он сразу позвонил в полицию.
— Втроем бежали: друг и еще одна девушка была с нами. Один убежал — и до сих пор неизвестно, живой он или нет, — рассказал Алексей.
— Там либо волки сожрут, либо гнус загрызет, — добавил Дмитрий Соколов.
Первая попытка бегства не удалась. Алексея и его друзей вернули на ферму. Когда хозяин фермы проснулся и увидел, что скотина стоит на местах, а рабочих нет, он сразу позвонил в полицию.
«Там либо волки сожрут,
либо гнус загрызет»
либо гнус загрызет»
— Он стал пробивать по своим связям в полиции. Везде посты расставили. Тебя моментом цепляют. Там трудно сбежать: вокруг — голая степь. На гору залезет — тебя как на ладони видать. Там все движения только ночью делаются. Говорил же: давай лежать, пока не стемнеет, а потом дальше будем двигаться. Так нет: «Давай быстрей, быстрей». Вот мы быстрее и попались. Получаса им хватило, чтобы нас найти. Нас поймали и вернули обратно. Друг потом повторно свалил, ближе к зиме. И всё, с концами, — покивал головой Алексей.
Вопрос о том, на что надеялся Алексей во время побега, его разозлил. Схватив из пачки очередную сигарету, в сердцах произнес:
— Честно сказать? Найти ружье, вернуться и выстрелить ему (хозяину фермы. — Прим. ред.) прямо в лоб. Я его до сих пор ненавижу. Сейчас мне дали бы волю — я поеду, войну им всем объявлю. Я просил его, чтобы он меня отпустил, помог переехать. А в ответ: «Как поедешь? У тебя паспорта-то нет». Я говорю: «По военному билету поеду. Я гражданин России, а не Казахстана. Мне визу открывать не надо, границу я легко пересеку». А они боялись. Тем более я из-за границы. У меня ни прописки, ни учета. Я бы в милицию попал, мне бы сказали: «Ты откуда, брат, пришел?» — «Из такого-то аула». На них только бы за это уголовное дело завели. Поэтому они боятся таких отпускать, держат до последнего. Помог мне только один добрый человек.
— Честно сказать? Найти ружье, вернуться и выстрелить ему (хозяину фермы. — Прим. ред.) прямо в лоб. Я его до сих пор ненавижу. Сейчас мне дали бы волю — я поеду, войну им всем объявлю. Я просил его, чтобы он меня отпустил, помог переехать. А в ответ: «Как поедешь? У тебя паспорта-то нет». Я говорю: «По военному билету поеду. Я гражданин России, а не Казахстана. Мне визу открывать не надо, границу я легко пересеку». А они боялись. Тем более я из-за границы. У меня ни прописки, ни учета. Я бы в милицию попал, мне бы сказали: «Ты откуда, брат, пришел?» — «Из такого-то аула». На них только бы за это уголовное дело завели. Поэтому они боятся таких отпускать, держат до последнего. Помог мне только один добрый человек.
«Мама, папа, я в неволе»
«Мама, папа, я в неволе»
Добрым человеком Алексей называет мужчину, который выложил в интернет нашумевшую видеозапись. Алексей не знал его раньше, но уверен, что это кто-то из семьи соседей фермера. Будущий спаситель подъехал к пастуху на большой машине и начал расспрашивать о его жизни.
— Это, по-моему, был старший брат их соседа. Он сильно похож на этого человека. Да и его младший брат много раз пытался мне помогать. Если бы тот, кто убежал и пропал без вести, хозяину меня не сдавал, я бы, может, давно уже дома сидел. Просто вот не получалось, сдавали. А там делают так: раз убежал, второй раз убежал. На третий раз тебя ловить не будут — пристрелят да там и оставят. Приедет проверка, скажут: он сбежал. И искать тебя никто не будет. Убежал и убежал. При мне такие случаи были. Помню, его младший сын поехал на мотоцикле лошадей собирать, потом приезжает и говорит: «Лех, это что такое?» А я смотрю — череп человеческий. Он его в степи нашел. Кто там, в степи, искать будет? — поднял глаза Алексей.
«"Лех, это что такое?" А я смотрю — череп человеческий»
На момент записи видео Алексей не знал, живы ли его родители. Сам признается: особой надежды на спасение не было. Пастух говорил то, что ему посоветовал мужчина, записывающий видео.
— Я не знал, что они живы. Откуда бы я знал, если у меня связи нет? Я бы такие слова вообще не говорил. Мне вот что мужчина сказал, который решил помочь, то я и повторил. Он позвонил своему приятелю в Германию, с которым дружил в армии. Тот начал искать контакты моих родственников, но не нашел. Видимо, видео попало в сеть из Германии, — пояснил Алексей.
Записав видео, мужчина уехал и пообещал помочь. Алексей снова остался один в зимовке Мухтар в неведении на долгих три месяца.
— Да я ни на что уже не надеялся. Лично у меня уже другая мысль в голове плавала. Либо снова бежать, либо надевать петлю на шею. Мне на себя руки наложить — как два пальца описать. Нас командир обучал всему этому.
— Я не знал, что они живы. Откуда бы я знал, если у меня связи нет? Я бы такие слова вообще не говорил. Мне вот что мужчина сказал, который решил помочь, то я и повторил. Он позвонил своему приятелю в Германию, с которым дружил в армии. Тот начал искать контакты моих родственников, но не нашел. Видимо, видео попало в сеть из Германии, — пояснил Алексей.
Записав видео, мужчина уехал и пообещал помочь. Алексей снова остался один в зимовке Мухтар в неведении на долгих три месяца.
— Да я ни на что уже не надеялся. Лично у меня уже другая мысль в голове плавала. Либо снова бежать, либо надевать петлю на шею. Мне на себя руки наложить — как два пальца описать. Нас командир обучал всему этому.
В Казахстан через окно
В Казахстан через окно
В ноябре 2021 года, пока Алексей пас скотину в степи Казахстана, в тысячах километров от него депутат муниципалитета Ярославля Дмитрий Соколов смотрел видео, которое успело разлететься по просторам интернета. По иронии судьбы оказалось, что Дмитрий знаком с родителями Алексея Котова и знал, как тяжело все эти годы они переживали пропажу сына. Тут еще и глава Великосельского поселения попросил помочь вызволить земляка.
По некоторым данным, видео оказалось в публичном пространстве благодаря СМИ Казахстана. Кто-то передал материал журналистам, а те в свою очередь выложили его в интернет. Материал дошел и до полиции Гаврилов-Ямского района — по словам Дмитрия, туда его прислал гражданин Германии. Знакомый того самого мужчины, который помог Алексею снять видео. Сначала иностранец пытался найти родных Алексея с помощью интернета, но, когда ему не удалось это сделать, мужчина прибегнул к помощи правоохранителей. Правда, сами полицейские не сразу разобрались, что теперь делать с видео.
— Мне позвонил глава поселения Великосельского и сообщил, мол, есть человек в нашем поселении, не говорил о конкретном населенном пункте и не говорил фамилию. Поступила информация, что он находится в Казахстане в трудовом рабстве. И как-то я спокойно к этому отнесся. Я говорю: «Давай подумаем, как тут чего можно сделать». Шумиху поднимать не хотели, чтобы сделать всё по-тихому и быстро, потому что боялись, что при таком раскладе Алексея спрячут навсегда, — признается Дмитрий. — Только потом я узнал, что это Алексей Котов. Мы знакомы с его семьей, с его младшей сестрой.
«Шумиху поднимать не хотели, чтобы сделать всё по-тихому и быстро, потому что боялись, что при таком раскладе Алексея спрячут навсегда»
Депутат понял: без полета в Казахстан не обойдется. Дмитрий Соколов позвонил своим знакомым на Первый канал, и те помогли ему выйти на сотрудников Министерства иностранных дел и федеральных правоохранительных органов. Ночью он выбрался из дома через окно — пришлось уезжать тайком от жены (она могла не отпустить) и отправился в путь.
Вызволяли со спецназом
Вызволяли со спецназом
Дмитрий Соколов прилетел в Казахстан глубокой ночью. Поспать ему удалось лишь пару часов. Наутро он встретился с силовиками, консулом и местными властями. Они помогли организовать спецоперацию по вызволению Алексея Котова. Силовики с автоматами приехали в поселок Акжал и начали искать ту самую зимовку Мухтар. Нагрянули на ферму спецназовцы уже ближе к утру.
— Если бы туда приехали обычные опера, их бы послали да и всё. Тут был задействован СОБР. Эту зимовку искали полночи. Не могли найти, где она находится. А когда нашли, туда просто вошли люди в масках, с автоматами, уложили всех лицом в пол, и хозяин понял, что тут не отбрыкаешься. Документы вынес, отдал Алексею. Мы в это время уже в Караганде были, — вспоминает Дмитрий.
Сам Алексей вспоминает: поначалу даже не думал, что приехали за ним. Мужчина увидел людей в форме, и только спустя время до него начала доходить реальность происходящего, когда в зимовку зашел хозяин фермы:
— В пять утра приехал спецназ. Я даже не понял, что это за мной, пока не сказали. Заходит, спрашивает: «Алексей, есть такой у нас?» Я говорю: «Да, я же Алексей». «А ты что, — говорит, — домой звонил?» Говорю: «Звонил. Он стал спрашивать, кто мне помог. Я говорю: «Какая разница кто? Бывший мент мне помог. Ты же сказал, тебе за меня ничего не будет, так что ты очкуешь?» Просил не говорить, что я здесь столько лет работал, но я пообещал, что всё как есть расскажу.
— В пять утра приехал спецназ. Я даже не понял, что это за мной, пока не сказали. Заходит, спрашивает: «Алексей, есть такой у нас?» Я говорю: «Да, я же Алексей». «А ты что, — говорит, — домой звонил?» Говорю: «Звонил. Он стал спрашивать, кто мне помог. Я говорю: «Какая разница кто? Бывший мент мне помог. Ты же сказал, тебе за меня ничего не будет, так что ты очкуешь?» Просил не говорить, что я здесь столько лет работал, но я пообещал, что всё как есть расскажу.
Рабства не было?
Рабства не было?
Рассказать всё как есть не удалось. В тот же день в Сети появилась информация: Алексей отказался от своих слов и сообщил, что добровольно жил в зимовке Мухтар 23 года. Общественность закипела: многие решили, что мужчина вовсе не жертва обстоятельств, а беглый преступник или обычный наркоман. Алексей говорит, что ему на эти слухи наплевать. А вот соврать следователям пришлось, чтобы уехать из страны. В противном случае он бы стал фигурантом уголовного дела и мог бы получить запрет на выезд из Казахстана.
— Я, знаете, сколько про себя слышал? Как меня только не называли: зэк, наркоман, алкаш. А разве у наркоманов бывают такие вены? — протягивает перед собой руки Алексей.
— Я, знаете, сколько про себя слышал? Как меня только не называли: зэк, наркоман, алкаш. А разве у наркоманов бывают такие вены? — протягивает перед собой руки Алексей.
«Я, знаете, сколько про себя слышал? Как меня только не называли: зэк, наркоман, алкаш»
— Было много бюрократических проволочек. Нам дали возможность или остаться с тем, что он был в рабстве, или взять свои слова назад и сказать, что он добровольно там находился. И только при последнем условии нас выпустили из Казахстана. Мы выбрали второй вариант, чтобы улететь сиюминутно. Наверное, это было правильно, хоть потом мы и словили много хейта. Ребят, такая ситуация была. Или ты выбираешь из двух зол наименьшее и возвращаешься домой в нормальную жизнь, либо остаешься еще на два месяца следственных действий — и где бы он там жил, на каких условиях его бы потом отпустили, было совсем непонятно, — объяснил Дмитрий Соколов.
В ночь перед вылетом Алексей не спал. Человек, который несколько часов назад был бесправным рабом из зимовки, сел с банкой пива перед телевизором в отеле и почти всю ночь смотрел в экран.
В ночь перед вылетом Алексей не спал. Человек, который несколько часов назад был бесправным рабом из зимовки, сел с банкой пива перед телевизором в отеле и почти всю ночь смотрел в экран.
Родные ждали с варениками
Родные ждали с варениками
Пока Алексей вместе с Дмитрием продирались через толпу журналистов к заветному самолету, Ярославская область кипела. Заголовки местных СМИ пестрили информацией об освобождении Алексея, региональные чиновники публично обещали освобожденному помощь с работой и восстановлением документов. А в небольшом деревянном доме, припорошенном ноябрьским снегом, в селе Горе-Грязь семья, которая почти потеряла веру, готовилась к долгожданному приезду Алексея. Мама, папа, сестра с уже выросшей дочерью.
— Когда я родилась, дядя Леша уже давно был в розыске, — рассказывала его 15-летняя племянница Полина. — Но я видела его фотографии и слышала о нём от взрослых. Я давно мечтала, что он найдется и мы с ним познакомимся.
Лешина мама, Надежда, пожилая женщина в очках и домашнем халате, месила тесто. Она решила угостить сына по случаю возвращения его любимыми когда-то варениками с картошкой. Позже Алексей признается, что сильнее всего в далеком Казахстане ему не хватало именно маминой готовки.
— К Лешиному приезду готовлю, — сообщила она, не отрываясь от процесса замеса теста. — Одни переживания, ведь 23 года его дома не было. Мы верили, что он жив, так и думали, что он в рабстве. И всё ждали. Сейчас меня всю трясет. За эти годы столько слёз уж было пролито.
— К Лешиному приезду готовлю, — сообщила она, не отрываясь от процесса замеса теста. — Одни переживания, ведь 23 года его дома не было. Мы верили, что он жив, так и думали, что он в рабстве. И всё ждали. Сейчас меня всю трясет. За эти годы столько слёз уж было пролито.
Отец Алексея не мог сдержать слёз, которые лились из покрасневших глаз. Он тихо сидел на диване и ждал, когда откроется дверь и в дом войдет Алексей.
— Я знал, что наш сын жив, — уверенно заявил Александр Котов. — Я этого дня ждал 23 года. И вот он настал. Мы ведь даже по телефону еще не смогли поговорить. Представить не могу, сколько нам теперь нужно времени, чтобы наговориться.
— Я знал, что наш сын жив, — уверенно заявил Александр Котов. — Я этого дня ждал 23 года. И вот он настал. Мы ведь даже по телефону еще не смогли поговорить. Представить не могу, сколько нам теперь нужно времени, чтобы наговориться.
Но долгожданную встречу омрачили бюрократические сложности. Когда Алексея привезли в Россию, в стране бушевала волна коронавируса, и ему грозил двухнедельный карантин. Родные умоляли следователей отпустить его хоть на вечерок — заглянуть в родные глаза и обнять. К вечеру в дело вмешался заместитель главы администрации Гаврилов-Ямского района Андрей Забаев. Он приехал в санаторий «Сосновый бор», где Алексей проходил профилактические процедуры. Ему удалось решить проблему и тем же вечером отвезти Алексея Котова к родным.
Долгожданная встреча
Долгожданная встреча
Встречать Алексея вышла вся семья. Стояли во дворе, пока он подъезжал: как тут усидишь дома после стольких волнений? Пожилые мама с папой недоверчиво подходили к машине следователей, будто до сих пор не верили, что из нее сейчас выйдет их пропавший 23 года назад Лешенька.
— Здорово, бать, — легко произнес Алексей, выходя из машины. Услышав родной голос, сухонький пожилой мужчина бросился на шею к сыну и заплакал. Надежда подошла к сыну вплотную, молча уткнулась лицом в грудь своего Лешеньки и крепко зажмурилась. Сестра подошла спереди и обхватила всю компанию руками.
Так они и стояли — в темноте, под снегопадом, крепко обнявшись.
— Здорово, бать, — легко произнес Алексей, выходя из машины. Услышав родной голос, сухонький пожилой мужчина бросился на шею к сыну и заплакал. Надежда подошла к сыну вплотную, молча уткнулась лицом в грудь своего Лешеньки и крепко зажмурилась. Сестра подошла спереди и обхватила всю компанию руками.
Так они и стояли — в темноте, под снегопадом, крепко обнявшись.
В душе — пустота степи
В душе — пустота степи
Сам Алексей признаётся: в этот момент он не чувствовал ничего. 23 года одиночества в голой степи сковали сердце мужчины и оставили в душе пустоту.
— Я хладнокровный человек, понимаете? У меня сердце каменное. Мне было без разницы: забрали и забрали, домой повезли. Радовался лишь тому, что родители живы и здоровы. Я за них больше всего переживал, больше ни за кого. Мать меня родила, грудью кормила. За них я рад, что они живы и здоровы. Потому что я хладнокровный и для меня ценны только родители. Для меня нет понятия «скучать». Знаете поговорку: «Волк, отбитый от стада»? Отшельник. Он бродит один, ему всё безразлично. Я этот самый волк, отбитый от всего.
— Я хладнокровный человек, понимаете? У меня сердце каменное. Мне было без разницы: забрали и забрали, домой повезли. Радовался лишь тому, что родители живы и здоровы. Я за них больше всего переживал, больше ни за кого. Мать меня родила, грудью кормила. За них я рад, что они живы и здоровы. Потому что я хладнокровный и для меня ценны только родители. Для меня нет понятия «скучать». Знаете поговорку: «Волк, отбитый от стада»? Отшельник. Он бродит один, ему всё безразлично. Я этот самый волк, отбитый от всего.
«Знаете поговорку: "Волк, отбитый от стада"? Отшельник. Он бродит один, ему всё безразлично. Я этот самый волк, отбитый от всего
Лишь одно тронуло душу Алексея — новость о смерти брата. Его несколько лет назад убили в селе Великое, неподалеку от магазина. Это было похоже на обычную потасовку — брат Алексея приобнял стоящую там знакомую, это не понравилось ее ухажеру. Завязалась драка, и брата ударили по голове. Травма оказалась летальной — спасти его не удалось.
— Да там как-то не до этого было, не до разговоров. У меня в голове кипела только информация о том, что у меня брата убили. Я всё равно найду, кто это сделал. У меня остались три сестры и старший брат. Захочу — позвоню, захочу — нет. Уж не помню, когда в последний раз общался с ними. Только отцу звоню, потому что он сейчас болеет, — признался Алексей. За полгода жизни в России он успел съехать от родителей.
— Да он умер уже, этот человек, Лех, — вклинился в разговор Дмитрий Соколов, имея в виду убийцу брата Алексея.
— Не-а, — покивал головой Алексей. — Я найду.
— Да там как-то не до этого было, не до разговоров. У меня в голове кипела только информация о том, что у меня брата убили. Я всё равно найду, кто это сделал. У меня остались три сестры и старший брат. Захочу — позвоню, захочу — нет. Уж не помню, когда в последний раз общался с ними. Только отцу звоню, потому что он сейчас болеет, — признался Алексей. За полгода жизни в России он успел съехать от родителей.
— Да он умер уже, этот человек, Лех, — вклинился в разговор Дмитрий Соколов, имея в виду убийцу брата Алексея.
— Не-а, — покивал головой Алексей. — Я найду.
Удалось встретиться и с друзьями детства. Хоть умом Алексей понимал, что время изменит старых приятелей, но глаза отказывались в это верить.
— Конечно, удивился, как не удивиться? Многие лица позабывались. Иногда мимо проходишь: «Здорово!» — «Здорово!» И дальше идешь, не узнал человека. Вот родители, хоть они будут старыми, хоть молодыми, но облик лица будет тот же. Родители не изменятся никогда, — рассказал Алексей.
— Конечно, удивился, как не удивиться? Многие лица позабывались. Иногда мимо проходишь: «Здорово!» — «Здорово!» И дальше идешь, не узнал человека. Вот родители, хоть они будут старыми, хоть молодыми, но облик лица будет тот же. Родители не изменятся никогда, — рассказал Алексей.
С работой никто не помог
С работой никто не помог
После возвращения на родину у Алексея хватало забот. Он быстро притерся к современности — казалось, что мир вокруг совсем не изменился для него за 20 лет жизни в степи. И это объяснимо: небольшим селам в России редко свойственно меняться до неузнаваемости.
— Больше всего я удивился тому, что совхоз распался. Остальное, как было, так и осталось, — посмеялся Алексей.
— Больше всего я удивился тому, что совхоз распался. Остальное, как было, так и осталось, — посмеялся Алексей.
Никуда за это время не делась и бюрократия. Нужно было восстановить документы и устраиваться на работу. Во время прохождения медосмотра возникла проблема — Алексей не мог получить нужную справку, потому что врачи обнаружили у него грыжу.
— Ничем не занимался в первый месяц. Не мог пройти комиссию, врачи не давали справку, потому что нашли грыжу. Но ее не было! Это всё врач местный, любитель мужиков за яйца потрогать, виноват. Слава богу, Дима помог через свои каналы найти врача нормального и справку в итоге дали, — возмущается Алексей.
Первые дни после возвращения на родину Алексей жил с родителями в селе Горе-Грязь, но быстро перебрался к сестре в Гаврилов-Ям. Правда, и оттуда позже пришлось съехать: ему предложили работу трактористом в селе Великое. Хоть оно находится и недалеко от районного центра, добираться до Великого было накладно — пришлось бы ежедневно проходить 8 километров туда и обратно. Алексей нашел дом и договорился об аренде. Удовольствие не из дешевых — приходится отдавать половину зарплаты. Но делать нечего: своего жилья в Великом у него нет.
— Ничем не занимался в первый месяц. Не мог пройти комиссию, врачи не давали справку, потому что нашли грыжу. Но ее не было! Это всё врач местный, любитель мужиков за яйца потрогать, виноват. Слава богу, Дима помог через свои каналы найти врача нормального и справку в итоге дали, — возмущается Алексей.
Первые дни после возвращения на родину Алексей жил с родителями в селе Горе-Грязь, но быстро перебрался к сестре в Гаврилов-Ям. Правда, и оттуда позже пришлось съехать: ему предложили работу трактористом в селе Великое. Хоть оно находится и недалеко от районного центра, добираться до Великого было накладно — пришлось бы ежедневно проходить 8 километров туда и обратно. Алексей нашел дом и договорился об аренде. Удовольствие не из дешевых — приходится отдавать половину зарплаты. Но делать нечего: своего жилья в Великом у него нет.
— Пять месяцев искал работу. Не то что меня никуда не брали. Просто ее не было. Власти обещали помочь с жильем, работой. А помогли только паспортом. А в остальном — хрен. Поначалу я жил у сестры в Гаврилов-Яму, потом переехал. Зарплата у меня 30 тысяч рублей, за дом плачу 15. Так и то начальство говорит, что скоро будут урезать. А еще ведь одеться, обуться нужно, жить на что-то. Материальной помощи-то мне никакой не предоставляют. А уже пора женщину в дом приводить, семьей обзаводиться. Жизнь-то налаживать как-то надо.
«Власти обещали помочь с жильем, работой. А помогли только паспортом. А в остальном — хрен
О любовных отношениях Алексей старается не распространяться. Только вскользь бросает: пока никого нет. На вопрос о том, была ли у него возлюбленная в Казахстане, он округлил глаза и вскочил с лавочки.
— Да вы вопрос-то сами поняли, какой задали? Вон там, — указал он в сторону горизонта, — стоит здание. Одно. В степи. Вокруг одна скотина. Какая тебе там женщина будет? Сами подумайте. Вот вас в рабство забрали, я приеду, скажу: «У вас был там мужчина какой-нибудь?» Вы что мне скажете? Скажете: «Ты дурак? Или как?» Какой там может быть мужчина, если вокруг одна скотина? А вы говорите возлюбленная. Овчарка у меня была верная и дворняжка. Скажу им охранять — они так и будут сидеть. Ее там пришлось оставить, овчарку. Я ее воспитал. Я ее бил. Когда она покусала одного ягненка, я ее от*****л конкретно. С тех пор она скот не трогала. Рекс был преданным мне. А как его заберешь? На собаку нужны документы, — сокрушается Алексей.
— Да вы вопрос-то сами поняли, какой задали? Вон там, — указал он в сторону горизонта, — стоит здание. Одно. В степи. Вокруг одна скотина. Какая тебе там женщина будет? Сами подумайте. Вот вас в рабство забрали, я приеду, скажу: «У вас был там мужчина какой-нибудь?» Вы что мне скажете? Скажете: «Ты дурак? Или как?» Какой там может быть мужчина, если вокруг одна скотина? А вы говорите возлюбленная. Овчарка у меня была верная и дворняжка. Скажу им охранять — они так и будут сидеть. Ее там пришлось оставить, овчарку. Я ее воспитал. Я ее бил. Когда она покусала одного ягненка, я ее от*****л конкретно. С тех пор она скот не трогала. Рекс был преданным мне. А как его заберешь? На собаку нужны документы, — сокрушается Алексей.
«Хочется свой уголок и детишек»
«Хочется свой уголок и детишек»
Сейчас Алексей пытается наверстать упущенные 23 года. Главная его мечта — свой дом, хозяйство и двое детишек: мальчик и девочка. Лишь бы был свой уголок на родине.
— Дом нужно искать себе, купить его, ремонт сделать. Потом только семьей обзаводиться. Я же не приведу жену какую-нибудь в съемный дом. Она скажет: «Да ты иди на хрен отсюда вместе со своим съемным домом». Ну а че? Я вот тебя приведу сейчас в съемный дом, ты мне скажешь: «Да иди ты на*** отсюда. Ты мне свой собственный дом предоставь, чтобы я сидела дома у себя и никто мне пальцем не тыкал, что это не мой дом». Чего ты смеешься? Я хочу себе скотину завести, курей, уток, по возможности, телят. Была бы скотина — мне бы даже работа не нужна была, только бы на ней зарабатывал. А тут хозяин придет и выпнет меня. Скажет: «Пошел отсюда, у меня более выгодный клиент есть». И чего? — рассуждает Алексей.
— Дом нужно искать себе, купить его, ремонт сделать. Потом только семьей обзаводиться. Я же не приведу жену какую-нибудь в съемный дом. Она скажет: «Да ты иди на хрен отсюда вместе со своим съемным домом». Ну а че? Я вот тебя приведу сейчас в съемный дом, ты мне скажешь: «Да иди ты на*** отсюда. Ты мне свой собственный дом предоставь, чтобы я сидела дома у себя и никто мне пальцем не тыкал, что это не мой дом». Чего ты смеешься? Я хочу себе скотину завести, курей, уток, по возможности, телят. Была бы скотина — мне бы даже работа не нужна была, только бы на ней зарабатывал. А тут хозяин придет и выпнет меня. Скажет: «Пошел отсюда, у меня более выгодный клиент есть». И чего? — рассуждает Алексей.
Наш герой рассуждает так, будто никуда не уезжал на эти двадцать лет. В голове теперь будничные заботы: нужно построить дом, заработать денег, помочь родителям с ремонтом. Путешествовать Алексей не хочет — не в его стиле. Можно понять. Сильнее, чем вид на море или горы, мужчину будет радовать собственный участок и огород.
— Умиротворения хочется, свой дом, свой сад. Сиди, ковыряйся — никаких проблем. А кататься, путешествовать — не моя профессия, — мечтательно произносит он.
— Умиротворения хочется, свой дом, свой сад. Сиди, ковыряйся — никаких проблем. А кататься, путешествовать — не моя профессия, — мечтательно произносит он.
«Она не дождалась»
«Она не дождалась»
Этот вопрос витал в воздухе в течение всей беседы. Не задать его, послушав эту историю, сложно.
— Как вы считаете, жизнь прошла мимо вас?
В ответ Алексей поднял голубые глаза и серьезно кивнул:
— Прошла мимо. Она была как день сурка — всё одно и то же. Встал — скотина — степь. Я о многом жалею. Но говорить об этом не буду. Это мое личное, связанное с родными. Это всё произошло «благодаря» моим родным.
— Почему? Это из-за них вы пошли в армию по контракту?
— Нет, не из-за них. Но они здесь виноваты. Натаху (сестру) я не трогаю, когда я уходил, она еще маленькой была. Тут замешаны двое старших — сестра и брат. А сделали они вот что — написали письмо: «Она тебя не дождалась, вышла замуж». У меня всё перемкнуло, я сказал: «Ну на***, я возвращаться туда не собираюсь». Потому что я был молодой, ****тый. Я очень ревнивый. Даже если она сейчас вот здесь будет стоять, я увижу ее с кем-то, тихо молча подойду и как *****. Скажу: «Еще раз тебя с ней увижу, убью нах». Я ее даже пальцем не трогал, она девочкой ходила.
— Она правда не дождалась?
— Она ждала. Родные были против наших отношений, а теперь жалеют, что так сделали, — печально покачал головой Алексей.
— Как вы считаете, жизнь прошла мимо вас?
В ответ Алексей поднял голубые глаза и серьезно кивнул:
— Прошла мимо. Она была как день сурка — всё одно и то же. Встал — скотина — степь. Я о многом жалею. Но говорить об этом не буду. Это мое личное, связанное с родными. Это всё произошло «благодаря» моим родным.
— Почему? Это из-за них вы пошли в армию по контракту?
— Нет, не из-за них. Но они здесь виноваты. Натаху (сестру) я не трогаю, когда я уходил, она еще маленькой была. Тут замешаны двое старших — сестра и брат. А сделали они вот что — написали письмо: «Она тебя не дождалась, вышла замуж». У меня всё перемкнуло, я сказал: «Ну на***, я возвращаться туда не собираюсь». Потому что я был молодой, ****тый. Я очень ревнивый. Даже если она сейчас вот здесь будет стоять, я увижу ее с кем-то, тихо молча подойду и как *****. Скажу: «Еще раз тебя с ней увижу, убью нах». Я ее даже пальцем не трогал, она девочкой ходила.
— Она правда не дождалась?
— Она ждала. Родные были против наших отношений, а теперь жалеют, что так сделали, — печально покачал головой Алексей.
Алексей говорит, что ему удалось встретиться со своей первой любовью спустя 23 года. Но рассказывать подробности беседы после многолетней разлуки не хочет: слишком личное.
— Я не буду это распространять. Но я знаю, что она меня ждала. Когда я приезжал в отпуск в 1997 году хоронить зятя, перед отъездом к ней заходил. Мы сидели, выпивали, я от нее ушел, конечно, расстроенный. На следующий день мне лучший друг, которого я за братишку считал, перед самым отъездом сказал, что она одна живет. С ребенком. Ребенок не от меня был — когда мне письмо прислали, ей тоже сказали, что я женился. Она разозлилась, нашла мужчину. Но потом они разошлись. И мне никто об этом за 40 дней моего отпуска не сказал. Когда друг всё же сознался, я его последними словами называл.
Сейчас Алексей не теряет надежды — ждет момента, чтобы воссоединиться со своей бывшей невестой.
— Я с ней сойдусь. Вот только придет время, я с ней сойдусь. Когда с финансами и домом разберусь, будем жизнь устраивать, — уверенно произнес он.
— Я не буду это распространять. Но я знаю, что она меня ждала. Когда я приезжал в отпуск в 1997 году хоронить зятя, перед отъездом к ней заходил. Мы сидели, выпивали, я от нее ушел, конечно, расстроенный. На следующий день мне лучший друг, которого я за братишку считал, перед самым отъездом сказал, что она одна живет. С ребенком. Ребенок не от меня был — когда мне письмо прислали, ей тоже сказали, что я женился. Она разозлилась, нашла мужчину. Но потом они разошлись. И мне никто об этом за 40 дней моего отпуска не сказал. Когда друг всё же сознался, я его последними словами называл.
Сейчас Алексей не теряет надежды — ждет момента, чтобы воссоединиться со своей бывшей невестой.
— Я с ней сойдусь. Вот только придет время, я с ней сойдусь. Когда с финансами и домом разберусь, будем жизнь устраивать, — уверенно произнес он.
Что сейчас с хозяином фермы
Что сейчас с хозяином фермы
В день, когда омоновцы вызволяли Алексея Котова из зимовки Мухтар, задержали хозяина фермы — 44-летнего Сержана Оразбекова. Следователи возбудили уголовное дело, но Алексей отказался от своих слов и забрал заявление. Случившееся вызвало сумасшедший резонанс на территории Казахстана. Ряд СМИ обвинял Алексея во лжи, даже называли это «стратегией обострения отношений» между Россией и Казахстаном. А сам Сержан дал интервью казахским журналистам с другой версией о прошедших годах.
— Алексей Котов «бичевал» в Балхаше. Я 20 лет назад увидел его там — молодым, замученным, голодным — и предложил поехать ко мне на зимовку: я пообещал ему хорошее питание, проживание в теплом, уютном доме, доступ к телевизору. Я купил ему сотовый телефон и сам пополнял баланс на телефоне. Я спрашивал его: «Почему после прохождения службы в армии не возвращаешься домой?» Он отвечал: «Не хочу». Я не стал лезть в его душу. Жили мы в одном доме с двумя рабочими — Алексеем и Галымом. Они могли свободно передвигаться по дому, находились в разных комнатах в доме, доступ у них был в гостиную, на кухню, в комнату для просмотра телевизора. Пищу мы принимали вместе за одним дастарханом: я с супругой, наши дети и двое работников — Леша и Галым. Если мы готовили бешбармак, он ел бешбармак. Если манты, то манты. Здесь же, в столовой, он мог отдыхать на диване и смотреть телевизор, — рассказывал владелец зимовки Сержан Оразбеков порталу Patriotnews.kz.
— Алексей Котов «бичевал» в Балхаше. Я 20 лет назад увидел его там — молодым, замученным, голодным — и предложил поехать ко мне на зимовку: я пообещал ему хорошее питание, проживание в теплом, уютном доме, доступ к телевизору. Я купил ему сотовый телефон и сам пополнял баланс на телефоне. Я спрашивал его: «Почему после прохождения службы в армии не возвращаешься домой?» Он отвечал: «Не хочу». Я не стал лезть в его душу. Жили мы в одном доме с двумя рабочими — Алексеем и Галымом. Они могли свободно передвигаться по дому, находились в разных комнатах в доме, доступ у них был в гостиную, на кухню, в комнату для просмотра телевизора. Пищу мы принимали вместе за одним дастарханом: я с супругой, наши дети и двое работников — Леша и Галым. Если мы готовили бешбармак, он ел бешбармак. Если манты, то манты. Здесь же, в столовой, он мог отдыхать на диване и смотреть телевизор, — рассказывал владелец зимовки Сержан Оразбеков порталу Patriotnews.kz.
Также с местными журналистами пообщался еще один рабочий фермера, Галым. Мужчина утверждал, что Алексей никогда не говорил о том, что хочет вернуться в Россию.
— Леша ни разу не говорил, что хочет уехать в Российскую Федерацию. Мы с ним жили в одной комнате. Настроение всегда было хорошее, ни на что не жаловался. Я здесь тружусь по своей воле, мне всё нравится, — пояснил журналистам Галым.
По словам Дмитрия Соколова, сейчас хозяин фермы продолжает заниматься тем же, чем и раньше: собирает рабочих к себе на хозяйство.
— Леша ни разу не говорил, что хочет уехать в Российскую Федерацию. Мы с ним жили в одной комнате. Настроение всегда было хорошее, ни на что не жаловался. Я здесь тружусь по своей воле, мне всё нравится, — пояснил журналистам Галым.
По словам Дмитрия Соколова, сейчас хозяин фермы продолжает заниматься тем же, чем и раньше: собирает рабочих к себе на хозяйство.
— Он так же работает, так же ездит на вокзал в ближайшие большие города. Там находит людей, которые побираются, ошиваются, и предлагает им заработок, и забирает к себе, откуда уже просто не выйти. Это трудно назвать рабством. То есть ты живешь на вокзале, к тебе подошли, предложили поехать на заработки. Ты уезжаешь на заработки, а оттуда просто не выбраться: у тебя ни документов, ни денег. Работаешь за еду.