«Набивала медведей»: откровения новосибирцев о своей первой работе (чиновник, например, шил дубленки)

Мировую экономику лихорадит, российская вообще в шоке, никто не может поручиться за то, что завтра его работа гарантирует ему кусок хлеба. Да что там, некоторые уже так соскучились по нормальной работе в своей самоизоляции, что готовы заняться хоть чем-то полезным. Обозреватель НГС поговорил с новосибирцами (а заодно вспомнил и свою историю) о том, с чего начиналась их трудовая деятельность. Сейчас любые навыки могут оказаться нелишними.

Стас Соколов, автор: плотник-бетонщик

— Первая запись в трудовой книжке — «плотник-бетонщик». В 1989 году я поехал в стройотряд на Камчатку (поселок Мильково), где два месяца проработал на стройке. Возводили мы не то сарай, не то гараж, плюс выполняли какие-то мелкие работы. Самой интересной из них стала крыша панельной пятиэтажки, которую маленькой бригаде из четырех человек нужно было заново покрыть рубероидом. Занятие это было бессмысленным, поскольку крыша была не просто плоской, но даже какой-то вогнутой в центре. Так что там каждую весну скапливалась вода, которая находила путь внутрь. Эти щели находили летом, и крышу крыли снова.

Именно там я впервые столкнулся с таким понятием, как волатильность рынка. Продукты в Мильково привозили не чаще, чем раз в неделю. Поэтому поллитровка была валютой надежней рубля. Местные меняли на водку икру. Обычным курсом было два литра водки за литр икры. Но когда запасы водки заканчивались (иногда это могло случиться в отдельно взятой компании прямо ночью), то водка сразу же начинала расти в цене. Рекордный курс, который я помню, — поллитровка на литр икры. Времени с тех пор, конечно, утекло немало, но топить битум и клеить на него рубероид я, наверное, смогу. Как и менять водку на какие-то более ценные в диетическом смысле продукты питания.

Кирилл Наконечный, чиновник: пошив дубленок

— По распределению год отработал в Гипросвязь-4, но вскоре понял, что в надвигающейся рыночной экономике я так не протяну. Проектировщиков отправляли в длительные командировки, а месяц в рабочем Первоуральске отовариваться костями по талонам и жарить их в гостиничном номере на нелегальной плите — то ещё удовольствие. И тут друг Паша, недавно изгнанный из консерватории за неосвоенный немецкий язык, позвал меня к себе на новую работу в меховое ателье.

За пару месяцев друг выучил меня шить дублёнки, и с этой профессией уже не так тревожно было слушать по радио заявление ГКЧП. Моё интеллигентское происхождение и неопределённое будущее не мешали мне выдавать очень ровную строчку на дублёнке, которую заказчики из деревень высоко ценили. Люди привозили в ателье овчину и рассчитывались за пошив натуральным продуктом. Так что половина барана в 1991-м, увезённая домой на саночках, так и осталась в моей жизни самой лучшей зарплатой. Разумеется, впоследствии я зарабатывал и больше, но баранина, хранившаяся на морозной лоджии, уверено обещала семье месяц гастрономической стабильности!

Андрей Коротышев, ресторатор: работал маркёром

— Это был не первый мой способ заработать деньги, но первая запись в трудовой книжке — точно. Маркёр — это человек, который отвечает за порядок за бильярдным столом. Ведет счет, следит за инвентарем, а иногда, по желанию, может даже сыграть с одиноким посетителем.

Бильярдный клуб, где я работал, располагался в ДК «Юность». Работа была интересная, можно было посмотреть на выдающихся людей того времени. К нам приезжала вся Первомайка (члены Первомайского ОПС. — Прим.ред.). Иногда у них было что-то вроде корпоратива, так что прочие посетители, если таковые оказывались в зале, старались вести себя как можно незаметней. Но должен сказать, что никаких драк или просто агрессивного поведения с их стороны я не помню. Один раз какие-то молодые ребята из нижних ступеней иерархии, уехали, не заплатив. Так потом в клуб заехал их старший товарищ и завез всю сумму.

Яна Назарова, PR: набивщик мягких игрушек

— Это были золотые времена МЕГИ: она только открылась, весь город съезжался туда за покупками, и практически в каждом магазине искали персонал. Так я, будучи студенткой второго курса, попала в Build-a-Bear Workshop на должность продавца на полставки. Это примерно 4600 рублей в месяц.

Насколько я помню, это была российская франшиза американских магазинов, уникальных по своей задумке. Я предлагала посетителям магазина выбрать пустую шкурку любого будущего друга, потом в игровой форме оживить его. Сначала мы выбирали сердечко для друга, решали, будем ли записывать голосовое послание, а потом шли наполнять на специальной машине, через прозрачное стекло которой можно было увидеть, как лопасти механизма перемешивают наполнитель, как сахарную вату.

Наполнить игрушку — дело нехитрое: вставили в игрушку трубку от машины с наполнителем, нажали педаль — и понеслось! Потверже, помягче — на любой каприз клиента. Перед тем как зашить мягкую игрушку, мы просили покупателя крепко сжать в руках ранее выбранное сердечко и загадать желание, и только потом положить его внутрь будущего друга.

Следующий этап — выбор наряда. Нужно сказать, что такая игрушка с нарядом зачастую выходила дороже, чем одна моя зарплата. Перед завершением покупки мы обязательно делали сертификат о рождении друга, хозяин игрушки придумывал ему имя, а потом забирал его в специальном домике.

Моими самыми любимыми клиентами всегда были взрослые, которые делали подарок своим детям, внукам или даже себе. Невероятно приятно смотреть, как люди на какое-то время возвращались в детство. Самые памятные клиенты — семья Карелиных, кто-то из шишек ИКЕИ и семья из Бразилии (мне зачастую доставались все иностранные клиенты, так как я единственная могла свободно разговаривать по-английски).