«Он ещё был теплый, как будто спал»: сибирячка потеряла сына в частном роддоме — она винит врачей

Жительница Новосибирска потеряла ребёнка при родах. Дарья Мерзлякова говорит, что беременность проходила хорошо, а сын родился живой и даже закричал, но в тот же день задохнулся и умер. Женщина винит во всём врачей и неподготовленность медицинского центра. Её подозрения сначала подтвердили и следователи, возбудившие уголовное дело. Вот только после этого ситуация стала более запутанной: дело прекратили, а причины смерти всё ещё остаются загадкой. Подробности — в материале НГС.

Беременность жительницы Новосибирска Дарьи Мерзляковой проходила спокойно, хотя не без сложностей. На 18-й неделе у сибирячки обострилась миома матки (доброкачественная опухоль), которую успешно удалили. Показаний для кесарева сечения не было, и Дарья рассчитывала на естественные роды.

«Даже на том этапе у ребёнка вообще никаких проблем не было. Какие-то проблемы, которые возникали по ходу беременности, были связаны с моим организмом, а не с организмом ребенка. Мне очень хотелось, чтобы ребенок сам выбрал дату рождения, а не пришли, разрезали, достали», — вспоминает женщина.

Тем не менее врач, которая вела беременность Дарьи, не решилась брать на себя ответственность и принимать естественные роды. Медиков смущал рубец, оставшийся после операции, и для решения о естественных родах было необходимо тщательное исследование, говорит Дарья.

Врач предложила ей два варианта: проводить кесарево сечение или искать другого специалиста. Так сибирячка заключила договор с медицинским центром «Авиценна». Ранее Дарья проходила школу родов у Екатерины Морозовой — акушера-гинеколога этой клиники и группы компаний «Мать и дитя».

«Мы сделали МРТ на 36-й неделе — с ребёнком всё было идеально, со мной тоже. С плацентой всё было идеально. МРТ было сделано ровно за месяц до родоразрешения, никаких указанных плацентарных недостаточностей или пороков развития у ребёнка в лёгких или ещё где-то вообще не было. Поэтому в „Авиценне“ согласовали, что можно пробовать рожать самостоятельно, и я заключила контракт», — рассказала женщина.

Накануне родов возникла ещё одна сложность: Дарья и ее супруг попали в аварию. Никто в ДТП не пострадал, но беременность пассажирки вызвала беспокойство у врачей.

«В нас, стоящих на светофоре, въехала машина такси, которая катилась очень медленно. Была ударная волна. Скорую вызвали просто по факту ДТП, в котором пассажиром была беременная женщина. Скорая приехала, и я на тот момент чувствовала себя нормально, своими ногами дошла до скорой помощи. Я просто хотела убедиться, что с ребенком все хорошо», — рассказала Дарья.

Врачи приняли решение начать роды немедленно — Дарье сказали, что это необходимо для полноценного обследования после аварии. Её доставили в «Авиценну», и 9 января она родила мальчика. Ребёнок был доношенный, поэтому роды прошли при помощи кесарева сечения под общим наркозом. Но Дарья очень переживала.

«Меня накрыла какая-то паническая атака, я расплакалась, мне хотелось очень убежать. Но врачи меня успокоили: сказали, что всё будет хорошо, муж рядом, они встретят ребенка, и все будет замечательно. Когда я легла на операционный стол, ребёнок очень сильно пинался внутри», — описала Дарья последние минуты перед наркозом.

Когда Дарья пришла в себя, в операционной было много людей. Ей сообщили, что реанимационные действия не привели к результату — ребёнок умер.

«Я, честно говоря, даже ничего не поняла. Я не заплакала и попросила принести ребёнка. Он ещё был теплый, как будто спал. Очень похож на меня», — вспомнила потерявшая ребёнка мать.

У матери на память осталось лишь одно видео из родильного отделения — на нём слышно, как ребёнок кричит.

Дарье с супругом выделили отдельную палату, где они провели несколько дней, чтобы прийти в себя. Началось исследование причин смерти ребёнка. По словам Дарьи, патологоанатом сказала ей, что предварительно видит «абсолютно здорового ребёнка». Сомнения добавило и то, что никаких патологий плода во время беременности не было.

О том, что ребёнок родился живым, говорит и медицинское заключение (есть в распоряжении НГС). В протоколе родов сказано, что здоровый и доношенный мальчик родился 9 января в 17:10. Видимых патологий выявлено не было, но у младенца было состояние тяжёлой асфиксии, и его передали детскому реаниматологу.

В заключении патологоанатома также говорится о тяжёлой асфиксии. Кроме того, специалист указал на хроническую плацентарную недостаточность, которая развивалась у пациентки. Асфиксия в свою очередь привела к кровоизлиянию во внутренние органы, что и стало причиной смерти.

Дарья так и не получила ответа на главный вопрос: почему всё это произошло с её здоровым и доношенным ребёнком. Она считает, что на ситуацию могло повлиять кесарево сечение, которое прошло не как обычно.

«Врач, которая меня оперировала, говорила, что для неё эта операция была сложная. Она сказала, что добиралась до ребёнка дольше, чем она это делает обычно. Почему? Потому что был рубец от миомы, которую мне удалили, и эта рубцовая ткань не очень хорошо поддается скальпелю. То есть требуется определенная сноровка. И если обычно ребенка достают на второй минуте, она его достала на пятой. Это могло быть причиной начавшейся гипоксии», — предположила Дарья.

Вторым фактором могло стать само устройство медицинского центра. Реанимационный блок в клинике расположен на первом этаже, а родильный — на втором. По мнению женщины, врачи, проходя путь от одного отделения к другому, могли потерять много времени.

«В этом случае у них должны быть транспортировочные инкубаторы, которые оснащены кислородными баллонами. Такие боксы делаются, чтобы там была нужная температура, и они закрыты для того, чтобы транспортировать ребенка в реанимацию через коридоры общего пользования. Я позвонила в областной перинатальный центр — он, например, оборудован такими боксами», — пояснила Дарья Мерзлякова.

Из этого довода пациентка сделала вывод, что реанимация новорожденного могла пройти некорректно. НГС обратился за комментариями в медицинский центр «Авиценна», но в учреждении отказались предоставить ответ, ссылаясь на медицинскую тайну. Дарья Мерзлякова дала письменное согласие на разглашение данных и передала его руководству клиники — это не повлияло на решение «Авиценны».

В марте Дарья написала заявление в Следственный комитет. В апреле в ведомстве возбудили уголовное дело (постановление есть в распоряжении НГС) и начали расследование по части 2 статьи 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»). При этом обращаться в правоохранительные органы мать изначально не планировала, но её возмутило отношение представителей медицинского центра.

«Я была настроена на то, чтобы проживать это горе одна, потому что сына я в любом случае не вернула бы. Потом в конце февраля мне выдали копии документов, и там не оказалось протокола реанимации ребенка. А он должен быть обязательно. Я заподозрила, что им есть что скрывать, и решила сходить на консультацию в Следственный комитет», — объяснила своё решение Дарья.

В материалах дела сказано, что врачи считают причиной смерти ребёнка асфиксию и хроническую плацентарную недостаточность. Кроме того, в лёгких младенца не было воздуха, сказано в заключении. При этом у следователя возник вопрос: почему в лёгких не было воздуха, если врачи применили ИВЛ, который подаёт кислород под давлением. Кроме того, ребёнок не мог бы кричать и издавать какие-либо звуки при эффективном применении ИВЛ, сказано в заключении. Следователь усмотрела в этих факторах признаки преступления.

Уголовное дело возбудили 4 апреля, а уже на следующий день зампрокурора Железнодорожного района отменил постановление следователя. Надзорный орган аргументировал отказ нехваткой доказательств: следователь не назначил экспертизу для установления причин смерти ребёнка, сказано в постановлении (есть в распоряжении НГС). Прокуратура не нашла причинно-следственной связи между смертью младенца и действиями врачей медицинского центра. Кроме того, в ведомстве допустили, что причиной такого исхода могло стать и ДТП, в которое мать попала накануне операции.

Весь апрель Дарья добивалась проведения следственных мероприятий в медицинском центре. По её словам, решения откладывали из-за кадровых перестановок в управлении: следователь, возбудившая дело, собиралась увольняться. Спустя почти месяц, 30 апреля, уже новый следователь согласовала проведение осмотра места происшествия. На него допустили Дарью и её мужа.

«Когда мы пришли в „Авиценну“, она просто осмотрела операционную, реанимационную и сказала, что следственные действия закончены. Ничего не изъяла, журналы не смотрела, просто описала мебель. Сказала, что в архив не пойдёт, ничего изымать не будет, потому что всё предоставит добросовестная больница. Примерно вот так это выглядело», — возмутилась Дарья.

Свои жалобы на ход следствия пациентка передала в прокуратуру. 1 мая Дарья Мерзлякова написала жалобу председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину (копия есть в распоряжении НГС). В ней сибирячка описала недостатки в размещении реанимационного блока в клинике и попросила приобщить их к делу. Кроме того, она готовит гражданский иск к медицинскому центру. К адвокатам Дарья решила не обращаться — юридическое образование позволяет ей самой представлять свои интересы.

НГС направил запросы с просьбой прокомментировать ход дела и проверки по заявлениям о нарушениях в СУ СКР по Новосибирской области и областную прокуратуру. На момент публикации ответы не поступили.

В 2023 году НГС рассказывал о жительнице Новосибирска, которая потеряла ребёнка при родах — он появился на свет живым, но вскоре задохнулся.