«Я ревела в голос от боли и безысходности»

Онкология — странная штука: кто-то на третьей-четвертой стадии рака живет годами и в конце концов выздоравливает, а кто-то быстро сгорает на первой. Вопреки типовым правилам написания женских историй, 35-летняя психолог Юлия Карагодина не хочет скрывать своего реального имени: «Меня уже мало что пугает, я видела смерть в лицо. И если в отзывах читателей появится какая-то критика в мой адрес — мне не страшно. Зато те, кто, возможно, находится в таком же безвыходном положении, в котором когда-то была я, увидев мою историю, получат надежду и стимул к выздоровлению».

Справка: Карагодина Юлия — 35 лет, окончила НГУ по специальности «клинический психолог». С 2012 года является директором центра психологической помощи «Мы вместе». Разведена. Есть дочь.

«Это случилось четыре года тому назад, — вспоминает Юлия. — Я была обычной среднестатистической женщиной: воспитывала дочь, работала психологом. Как у многих, у меня был определенный багаж претензий и обид на жизнь. А еще — я практически ничего не делала для себя, рассуждая, что в первую очередь я должна родителям, мужу, ребенку, работодателю. Все «свои» желания я откладывала на потом, воспринимая настоящее как черновик. Казалось: вот достигну сейчас эту цель, а затем эту, а потом можно будет расслабиться и побыть счастливой».

Однажды Юлия заметила у себя тревожные симптомы. И как сознательный гражданин обратилась к лечащему гинекологу с жалобами. Врач провела осмотр, но не сделала обязательного анализа на онкоцитологию, рассудив, что все и так в порядке. Через некоторое время Юлия вновь пришла с сомнениями, в этот раз гинеколог прописала противовоспалительную терапию, назначила инъекции алоэ. «Это я потом узнала, что при онкологии нельзя делать такие уколы, — рассказывает Юлия, — тогда же я послушно проколола курс. И когда я в третий раз явилась на прием, клиническая картина была настолько жуткой, что гинеколог, с ужасом на лице, отправила меня по скорой помощи в больницу».

Там и был объявлен страшный приговор: «С уверенностью в 90 % можно сказать, что у вас рак шейки матки, а с «помощью» ошибочного лечения первая стадия молниеносно переросла во вторую».

Что я чувствовала тогда? Ужас и желание хоть за что-то зацепиться, чтоб спастись. В голове мелькали бесконечные вопросы: почему, почему, почему это случилось со мной? И ответов у меня тогда не было. На тот момент я была в шоке и воспринимала рак как безоговорочную смерть».

Юлия не стала скрывать своего диагноза от родных и близких, надеясь на понимание и поддержку. Однако на работе поступили странно: руководство нашло предлог для увольнения.

«Я заметила: некоторые люди шарахаются от онкологического больного как от прокаженного. Думаю, это происходит потому, что, общаясь с ним, понимаешь: смерть — это реальное явление, это то, что рядом».

В общую чашу неприятностей упал и развод с мужем. Зато откликнулись друзья, знакомые, учителя: помогали, кто чем может. Приносили в больницу продукты, игрушки для дочери, лекарства, деньги. Три месяца, проведенные в больнице, Юлия вспоминает как настоящий ад: курс облучения и химиотерапии были крайне болезненными. «Но, тем не менее, пока ты в больнице и пока тобой занимаются врачи — у тебя есть шанс. Однажды одна моя соседка по палате встала — и из нее хлынула кровь. Ее отвезли в операционную — посмотрели, зашили и… отправили домой. А когда так делают — значит, всё, шансов больше нет. Остались считанные дни».

Онкологические пациенты постоянно задают лечащему врачу вопрос: сколько мне еще осталось? Но онкологи не дают подобных заключений. Просто лечат, потом выписывают с рекомендацией прийти на контрольные анализы через три месяца. Тебе подарили три месяца: что хочешь теперь, то и делай.

«Ты выходишь и остаешься со своим ужасом один на один. То ли ты будешь дальше жить, то ли нет — непонятно. Начинай бороться сама — анализируй, меняйся, ищи дополнительные ресурсы. Только спустя три года меня начало отпускать: я стала понимать — я справилась. Я перестала вздрагивать и начала жить дальше.

Узнала, что кроме традиционной медицины есть масса других ресурсов: антираковое питание, народная медицина, психотерапия. Особенно все это действенно, когда человек находится на пограничной стадии». Личные догадки и находки Юлии подтвердились, когда она начала учиться на курсах онкопсихологов. Она пришла к выводу, что онкология — следствие какого-то жизненного тупика. Рак — это скрытое самоубийство, которое человек зачем-то сам себе запускает. «По исследованиям московских врачей, самая большая предрасположенность к раку отмечается у людей с зависимостью, причем неважно какой — наркотической, любовной, трудовой. Природа зависимости одинакова: это некоторая пустота внутри, которую человек пытается заполнить. Зависимость убивает».

Юлия стала искать свой путь и вывод — как нужно измениться, чтобы больше не быть предрасположенной к болезни. «Я поняла, что жизнь — это совсем не черновик, — перестала откладывать ее на потом, стала делать какие-то приятные глупости: гулять, танцевать, охотиться за большой радостью маленьких ощущений. Тех ощущений, которые мы не ценим, пока здоровы. На свете есть масса вещей, которые не стоят больших денег, но именно они и есть жизнь».

Юлию выписали из диспансера 31 декабря. А к весне она вновь начала работать как психолог — стала принимать клиентов прямо у себя дома. Вставала с постели, консультировала — и опять падала. Силы еще не восстановились. Однажды ее попросили поделиться своим опытом преодоления с девочкой, имеющей онкологический диагноз. А потом появились другие клиенты с подобным запросом. «Мы вместе решили: почему бы не написать комплексную программу по работе с онкобольными?». И эта идея постепенно нашла свое воплощение. Удалось найти подходящее помещение и поставить дело на ноги. Юлия Карагодина стала руководителем общественной организации и центра психологической помощи «Мы вместе».

По мнению психологов, когда мы что-то теряем в жизни — это важно отгоревать и оплакать. А после этого задать себе вопрос: чего я хочу — всегда об этом переживать? Или пора выпрыгнуть и жить дальше?

«Сейчас я уже не могу сказать, что чувствую себя менее красивой и женственной, чем другие, — замечает Юлия. — Моя самая большая любовь случилась со мной именно после болезни. Я встретила любимого мужчину».

Своим клиентам с онкологическими диагнозами Юлия Карагодина объясняет: первое, что нужно делать, — это лечиться. Но одновременно с этим — анализировать свою жизнь и пытаться понять: для чего была дана эта болезнь, что в жизни надо изменить, какой взгляд или подход? И не нужно стесняться просить о помощи. «Я сделаю все возможное, чтобы показать человеку с раковым диагнозом все перспективы жизни. Чтобы он захотел жить, а не умирать».

Галина Ахметова

Фото thinkstockphotos.com