В машину к Марине каждый день садится пара десятков человек. Кто-то сразу утыкается в телефон, кто-то в окно, — лишь некоторые замечают, что у водителя длинные волосы и нежные женские руки на руле. Мало кто догадывается о том, что их подвозит далеко не самый обычный водитель. Марина — кандидат химических наук и учёный известного в городе академического института. Днём она занимается исследованиями в лаборатории, а ночью превращается в обычного таксиста — пьёт кофе на конечных остановках, ругает навигатор и жалуется пассажирам на городских лихачей. Марина подвезла обозревателя НГС и рассказала, почему химик с дипломом НГУ и 20-летним стажем оказался за баранкой.

«Я, наверное, самый неудачливый человек в городе, — с улыбкой на лице Марина (имя изменено по просьбе героини) кокетливо показывает свою забинтованную ногу. — Сегодня снимала показания счётчика, наступила на камушек. Камушек как-то так качнулся, и я с него навернулась».

Марина может поддержать разговор о химических концентратах и в то же время может посоветовать, как завести машину в мороз, да так, чтоб наверняка. Марина работает в такси уже второй год, но далеко не всем признаётся, что она — учёный с 20-летним стажем.

«Часто спрашивают, мол, это ваша основная работа или подработка? Я отвечаю, что подработка. Ситуация вынудила. <...> Я не могу сказать, что для науки это типичная ситуация, хотя в науке сейчас стало в разы хуже, чем там, допустим, было в 2008–2014 годах. У меня сохранился квиток за 2009 год — я его посмотрела и поняла: что сейчас я получаю, допустим, 23 тысячи, что в 2009 году у меня были те же 20 тысяч. Но надо понимать, что это совершенно разные доходы из-за инфляции. Я задумалась о том, чтобы поменять место работы, когда я начала говорить с кем-то, с кем общаюсь по институту. Многие говорят, что, мол, не выдумывай, не дёргайся, время очень неблагополучное, у тебя есть фиксированный оклад. Да, он небольшой, но всё равно это стабильный доход. 

Очень многие, работая в институте, как-то подрабатывают. Например, в университете берут какие-то курсы, семинары, лекции. Допустим, тысяч 6–7 они имеют в месяц например. 

Научный сотрудник в принципе может иметь тысяч 30 в месяц — это такой нормальный доход. Не сказать, что великий доход, но хватает на какие-то расходы. У меня ситуация отягощена тем, что у меня двухлетний ребёнок и фактически я осталась с ним одна — у меня муж достаточно проблемный оказался. В данный момент, скажем так, проблема добычи денег — она целиком на мне», — говорит Марина. Это первый из нескольких раз, когда она уводит разговор после слов о муже.

«Люди держатся зачастую по инерции, понимают, что ситуация не очень простая и нужно переждать это время. Сравнивать с возможностями Запада, Штатов — мы, конечно, проигрываем. Потому что вложений больших сейчас в приборную базу не сказать что совсем нет, но тут уж как кому повезёт. Такая ситуация сейчас: для того чтобы работать на полноценном оборудовании, люди должны заработать на него и купить его сами. Государство не торопится тебе его предоставлять. Сейчас крепко считаются деньги».

Год назад во время активной промокампании Uber Марина задумалась: почему бы не использовать свой полуторамесячный отпуск с пользой, и решила попробовать поработать в такси на своей «Тойоте». «В принципе, в неделю можно было получать тысяч 11–12 с надбавками на бензин. Даже если вычесть тысячи 2–3 на бензин, то выходило тысяч девять. В месяц получалось порядка 28 тысяч. Какой-то такой неплохой доход. Но это работая каждый день, в день в среднем по десять поездок — это часов 6–7. Это вечернее время, когда достаточно плотно катаешься. В Академгородке доходы поменьше, в городе побольше, но в городе другие расстояния и его надо знать лучше, чем я его знаю.

В городке свой стиль жизни, свой стиль вождения. А когда приезжаю в город, мне говорят: "Вы что, недавно за рулём?". Я говорю: "Нет, я десять лет за рулём, я просто из Академгородка". Отвечают: "А, из Академгородка. У вас там все такие вальяжные".

<...> Когда кто-то жёстко себя ведёт, я могу хорошо обозвать за рулём, даже иногда показываю палец. Мужики нередко ведут себя грубо на дороге, особенно с женщинами на маленькой машинке», — смеётся Марина.

Марина проработала в такси до ноября, совмещая с работой в институте: приходила вечером домой, разбиралась с домашними делами, отвозила сына подруге, потом садилась в машину, пристёгивалась и включала приложение. В таком режиме она жила несколько месяцев, пока в ноябре на неё не обрушилось ещё одно несчастье.

«Я некоторое время была жителем Нового посёлка в Бердске. Институт очень помог тем, что предоставил служебное жильё (однокомнатную квартиру в верхней зоне. — К.Ш.). Я за это очень благодарна, что крепкая организация в беде не оставила», — Марина очень сдержанно говорит о пожаре. Она с мужем недавно купила дом в Новом посёлке — простой дом вдали от городской суеты. Но в ноябре в нём вспыхнул пожар.

«Давно была мечта жить на земле, продала "двушку" в городе и купила самый обычный дом. Место мне очень нравилось — курортная зона, сосновый бор. Когда переехали, поменяли проводку, начали делать ремонт. Что там произошло, я теряюсь в догадках. Пожар начался на веранде, все приборы были выключены. Стоял там старый газовый баллон, но мы им не пользовались. Очень рано утром услышала странный хлопок, пошла на кухню, спрашиваю у мужа, что произошло, он говорит, что сам не может понять. 

Я поворачиваюсь к входной двери и вижу блики огня. В общем, мы выбили окно, хватаю сумку с документами, хватаю спящего ребёнка, мы выскочили в чём были — первый мороз тогда был. 

Попрыгали по машинам. Выскочила — даже телефон не взяла, — Марина показала сгоревший дом и даже указала на окно, из которого пришлось выпрыгнуть, но за всё время ни разу на дом не взглянула: — Не могу. Первое время приезжала сюда — я просто рыдала ходила. Сейчас я просто стараюсь на дом не смотреть — ковыряюсь на грядках». Здесь же, к слову, несколько часов назад Марина и подвернула ногу, вглядываясь в цифры на счётчике.

После этого её соседи по дому организовали благотворительный сбор на базе 1 «в» класса школы № 130 — добродушные новосибирцы снабдили Марину и её семью тёплой одеждой, а институт выделил ей квартиру, но в ней Марина сможет прожить ровно столько, сколько действует её контракт. Или до тех пор, пока не сможет позволить себе аренду другой квартиры или ремонт сгоревшего дома, на который, оценила она, нужно будет около полумиллиона рублей. Марина верит, что тёмная полоса в её жизни вот-вот закончится.

«Это моя персональная ситуация, я просто доведена до ситуации такой. В 2014 году, когда я получала по 60–80 тысяч, я влезла в кредит, он достаточно большой, на машину. А потом доходы снизились, а кредит остался. Потом муж ногу сломал, потом дом сгорел. Я пришла в банк, говорю: "Господа банкиры, давайте как-то, может, пересмотрим договор, всё-таки ситуация у меня патовая. Я добросовестный заёмщик, я четыре года аккуратно платила". А мне говорят: "Нет, вы знаете, вы всё равно платите, это ваши проблемы". Буквально месяца два я перестала платить, потому что никак не могу вписаться в эти траты. 

20 тысяч оклад — на что тогда жить?» — разводит Марина руками.

В этом году Марина вернулась к работе в такси, на этот раз через «Яндекс» — из-за его слияния с Uber. Марина работает по вечерам, после основной работы и во время повышенного спроса: «Тариф у "Яндекса" выше, чем у Uber, но деньги клиента до водителя практически не доходят, — она показывает аккаунт водителя в приложении. — Вот доход за прошлую неделю, первая смена — 1892. Начала я в шесть вечера, закончила в полдвенадцатого. В среднем я шесть часов провела за рулём — это такая хорошая денежная смена».

«Чаще всего клиенты задают вопрос, не страшно ли мне? Я всем говорю: "Я больше боюсь нашего движения в Новосибирске".

Потому что когда приезжаю в центр — и где-то полоса одностороннего движения, где-то по рельсам нужно по-хитрому переехать. Эта ситуация бывает гораздо более стрессовая для женщин, потому что, в моём понимании, мужчины в этом лучше ориентируются и быстрее соображают. За всё время, что я катаюсь, у меня был только один случай, когда меня сильно напряг пассажир. Это было год назад на День города. Ко мне в машину сел молодой человек, у него ещё походка была такая несколько разбалансированная. Я думала, ну, может, человек идёт после смены, устал, мало ли. (Смеётся.) Он сел, я спросила его, куда едем, он ответил. Я так осторожно принюхалась — ничем от него не пахнет. По дороге он отключился, и когда мы уже приехали, на "Чистой Слободе" ему нужно было выходить, я поняла, что он спит. Начала его бить по щекам, приводить в чувство. Он так с очень большим сожалением пришёл в себя, сказал: "Мне пора на выход", вышел из машины и начал, пардон, блевать. Я была ему очень благодарна, что это произошло не в моей машине, и поэтому я даже была не в претензии, что он не расплатился. Я просто села и уехала, — смеясь вспоминает она и отмечает, это был самый вопиющий случай: — Бывает так, что когда совсем поздно, 

когда где-нибудь в Октябрьском районе приходит заказ <...> — каюсь, бывало, скидывала.

Ножика, пистолета у меня нет. Я верю в то, что со мной ничего плохого произойти не может. У меня маленький ребёнок, и рассчитывать ему, кроме как на меня, больше не на кого», — призналась Марина.

Среди неожиданных плюсов работы в такси Марина отметила свободный график и интересных людей, с которыми она очень любит пообщаться: «Я как-то подвозила девушку-психолога. Мы пока ехали из городка в город, она как грамотный психолог задаёт вопросы, и я понимаю, что рассказываю ей разные перипетии своей жизни. Она даёт грамотные советы, как вести себя с детьми или на работе например. Я спросила, почему мы буксуем [в исследованиях] с моей начальницей на работе. Она и говорит, что, мол, ты должна более активно продвигать свою линию. Ещё была интересная женщина с площади Калинина, Наташа. Она читала мне потрясающие свои стихи, космические просто, я ехала и балдела».

Марина признаётся, что уходить из науки не хочет, — вынуждают не только личные проблемы, но и любовь к работе: «У меня на самом деле всегда дилемма была: пойти на биологию или в медицинский. Но Академгородок — он такой классный, очень подкупило именно место учёбы <...> Классное направление раньше было на химии, связанное с экологией. Мне очень хотелось стать профессиональным экологом. Но, когда заканчивали обучение, стало понятно, что каких-то серьёзных предложений по этой части нет. Было, например, мерить метан на болотах, но что-то как-то я побоялась, честно говоря, не совсем женское направление было. Были немножко романтические представления о работе эколога. Я представляла, что буду ездить на пароходе по рекам и спасать реки. Это были отголоски детства. Просто понимаешь в какой-то момент, что это удел активистов, которые это делают по зову души».

Сейчас Марина посматривает сайты объявлений с вакансиями — по её словам, сфера её работы довольно специфична, большие заработки требуют полной отдачи, которую с ребёнком на руках она потянуть не в силах. Кроме того, 

немногие соглашаются позвать на собеседование женщину в возрасте, несмотря на то что Марине всего 43: 

«Доходит до смешного. У меня подруга в колл-центр устраивалась в крупную контору. Ей говорят, мол, мы не можем вас взять, у нас требования до 35 лет. А ей 36. Что, в 36 лет у человека голос старческий, или что? Это форменное безобразие. Притом что у нас отодвигается планка пенсионного возраста».

Надо сказать, что Марина рассказала НГС, в каком институте работает, но попросила не указывать его название, лишь отметив, что её работа в нём связана с химией.

«Проблема здесь не в самом институте — проблема конкретно в моей жизненной ситуации. Не так давно встретила знакомую, она села ко мне в машину, я её подвозила, — она была очень удивлена, такие глаза были, говорит: "Ах, Маринка, как ты дошла до такой жизни", я говорю: "Юль, ты так говоришь, как будто я на обочине Бердского шоссе стою чем попало занимаюсь. Ничего криминального — каждый выкручивается как может в этой жизни". Конечно, родители про это не в курсе. Когда я осторожно высказала предположение о том, что мне нужно подрабатывать, они были в шоке, мол, чем ты думаешь. Когда нужно решать проблемы с деньгами, человек вынужден идти на меры, на которые в благополучное время он бы не пошёл. <...> Конечно, я стараюсь про это не рассказывать. Не то что я стыжусь этого, но, скажем так, я не горжусь этим», — заключила она.

Читайте также:

«Пассажиры — как дети»: правила жизни водителя-женщины — о коллегах-мужчинах, странных пассажирах и работе в юбке.