На сайте областного правительства в начале мая опубликовано постановление № 127 от 27 апреля «О мероприятиях по организации донорства органов человека в целях трансплантации (пересадки) в Новосибирской области в государственных медицинских организациях…». Согласно документу, изъятие органов координирует региональный центр органного донорства, а также специальный врач — трансплантационный координатор, который обязан круглосуточно информировать региональный центр о выявлении потенциального донора. Областной центр трансплантационной координации сейчас действует в областной больнице. Документ, поясняют врачи, — это часть государственной программы, которая поможет решить проблему дефицита донорских органов. В постановлении сказано, что

посмертным донором может стать пациент в возрасте от 18 до 65 лет, реанимационные мероприятия у которого «невозможны или не подлежат продолжению».

Второй вариант — пациент, у которого «ожидается остановка циркуляторной и дыхательной деятельности в сроки, совместимые с возможностью изъятия объектов трансплантации». Третий — пациент, в отношении которого при работающем сердце и искусственной вентиляции легких «начата процедура констатации смерти мозга», которая описана в специальном приказе Минздрава РФ. Констатацию смерти мозга проводят 2-3 специалиста, которые не имеют отношения к трансплантации органов: в постановлении особо оговаривается, что в диагностике смерти мозга и лечении потенциального донора запрещается участие врачей-трансплантологов и проводящих эксплантацию органа.

Пока в Новосибирске пересадкой органов занимаются только в Новосибирской областной больнице и в федеральном НИИ патологии кровообращения им. академика Е.Н. Мешалкина. Только за 2015 год хирурги облбольницы пересадили почки 26 больным, а новую печень получил 21 пациент. По словам главного трансплантолога НСО Александра Быкова, более 90 % таких операций продляют и улучшают жизни больных. Он считает, что все выдумки о врачах, охотящихся на органы, появляются от недостатка информации о трансплантологии. «Потенциальные доноры — это люди с неизлечимыми заболеваниями или с несовместимыми с жизнью травмами. Они находятся в реанимационных отделениях крупных больниц и получают лечение в полном объёме, и многие, слава богу, выздоравливают.

Становятся донорами только те, у кого погибает головной мозг, а все остальные органы остаются живы на какое-то время. Никаких выездов трансплантологов на место ДТП — об этом и речи быть не может.

На место ДТП бригада "скорой помощи" выезжает, чтобы человека спасти», — объясняет он. Донором может стать не каждый: действует жесткий возрастной ценз от 18 до 65 лет. «Закон запрещает рассматривать несовершеннолетних в качестве доноров. Даже если родители согласны, сделать это невозможно», — уточнил Быков.

Как рассказали в клинике имени Мешалкина, чаще всего донорами становятся пациенты с геморрагическим или ишемическим инсультом, с черепно-мозговой травмой. «Если брать прошлые года, то летальность от таких заболеваний и травм в городе превышает тысячу человек, а доноров, у которых удается изъять какие-либо органы, их 10–12 в год. Представляете разницу?» — добавляет трансплантолог Быков. В клинике Мешалкина подсчитали, что за 9 лет провели более 50 трансплантаций сердца. «ННИИПК имеет все возможности, чтобы помогать сотням пациентов в критическом состоянии, но из-за отсутствия донорской базы и недостатка финансирования ежегодно врачи выполняют около десяти трансплантаций. Чтобы покрыть потребность в СФО, нужно делать около ста пересадок сердца ежегодно, сегодня мы всё еще далеки от этой цифры», — добавили в клинике Мешалкина. У кардиологов свои предпочтения по возрасту. В идеале донор сердца должен быть не старше 45–50 лет, — у более взрослых есть риск возникновения атеросклероза коронарных артерий. Плюс разница роста и веса донора и реципиента должна быть не более 10 %. «Если маленькое сердце пересадить в человека с большой массой тела, оно не справится с нагрузкой. Большое же сердце не войдет в маленькую грудную клетку», — объясняют требования кардиологи.

По закону согласие родственников на использование органов погибшего не требуется. В марте 2016 года Конституционный суд России официально подтвердил законность существующей в России «презумпции согласия» на изъятие органов.

На сегодняшний день больше половины пересадок органов в областной больнице проводят от доноров-родственников, которые «делятся» либо парным органом, либо частью печени. Нуждающихся в донорском органе в регионе — более 300 человек, но в листе ожидания людей меньше — это те, кто уже прошел все обследования и включен в этот список. Лист ожидания трансплантации — это не живая очередь. Доступный для пересадки орган отдают человеку, которому он наиболее подходит. Прождать нужного органа можно очень долго. «Если, например, почка подходит группе пациентов одинаково и перспективы на жизнь у них равные, то отдадут тому, кто дольше в листе ожидания, — уточнил Александр Быков. — Из одного донора органы пересаживают нескольким людям».

«История пациентов, которым нужна пересадка печени, у всех стандартная — у них без операции нет никакой альтернативы, они умирают. Каждый год в Новосибирске умирает больше 10 таких пациентов», —

приводит печальную статистику главный трансплантолог НСО. По его словам, представление о том, что донорские органы нужны только тем, кто «посадил» свои органы нездоровым образом жизни, в корне неверны: «Любой здоровый человек может оказаться в ситуации, когда у него перестанут функционировать печень либо почки». Одна из таких историй — пересадка почки 7-летнему Тимофею из Купинского района. Еще в возрасте 4 месяцев ему диагностировали врожденное заболевание почек. За свои 7 лет ребенок пережил несколько операций, которые поддерживали ему жизнь, но в 2016 году врачи диагностировали терминальную стадию почечной недостаточности. Родственная пересадка была невозможна, мальчику пришлось ждать посмертного донора — весной орган нашелся. По словам врачей, операция прошла успешно, и сейчас Тимофей идет на поправку.

Дарья Януш
Фото depositphotos.com