Детский адик

Прокуратура Ленинского района добилась закрытия частного детского садика на улице Серафимовича. Предпринимательница, организовавшая сад на съемной квартире жилого дома, не имела лицензии. Кроме того, ею были нарушены санитарные нормы и правила пожарной безопасности. Проверкой прокуратура занялась из-за жалоб жильцов, недовольных шумом. Представители дошкольных образовательных учреждений обращают внимание на неоднозначность проблемы. С одной стороны, запрет садика прокуратурой логичен: предпринимательница нарушила закон. С другой — в очереди на место в детском саду стоят около 46 тыс. детей, то есть почти половина всех дошкольников Новосибирска.

В Ленинском районе Новосибирска вступило в законную силу решение суда о запрете работы детского сада в квартире жилого дома. Предпринимательница Олеся Кобец без соответствующей лицензии организовала его на шестом этаже жилого дома на улице Серафимовича, в трехкомнатной квартире общей площадью 123 кв. м. Детсадовская группа состояла из 12–15 детей разного возраста.

«К нам обратился председатель ТСЖ с жалобами от жильцов, — рассказывает Ольга Пылова, помощник прокурора Ленинского района. — Их не устраивал шум на шестом этаже, постоянные дети, родители. Потом жильцы были обеспокоены тем, что нарушались права детей: группу детей, человек восемь, могли загнать в лифт. Еще были опасения: если дети из садика заболеют, то могут заразить жителей дома».

По словам госпожи Пыловой, детские садики в жилых домах обязаны иметь отдельный вход и располагаться должны не выше первого этажа. В санитарных правилах и нормах (СанПиН) регламентируются длина кроватей, высота раковин, метраж, рацион питания. «Если бы у них все было нормально, претензий к ним не было бы, — продолжает помощник прокурора. — Но здесь никто не мог дать детям квалифицированной медицинской помощи, да и никакими утвержденными программами при обучении в этом садике не руководствуются. То есть чему там детей могут научить, неясно».

Формально прокуратура права, считает Семен Гунькин, активист общественного движения «Российским детям — доступное дошкольное образование». По его словам, запреты были бы правомерными, если бы мэрия предоставляла необходимое количество мест в детские сады.

Если всего в Новосибирске сейчас проживает около 100 тыс. дошкольников, то 46 тыс. из них стоят в очереди в детский сад.

В следующем году к этим детям прибавится еще 8 тыс., говорит Семен Гунькин, отмечая, что контролирующие органы сами зачастую работают в зданиях детских садов: «Наиболее вопиющие случаи — Октябрьский и Заельцовский районные суды, а также налоговая на Кропоткина».

Ольга Волкова, директор сети детских садов «Вивере», предлагает отличать мини-садики для 3-4 детей, которые обычно никому особенно не мешают, и большие сады (от 7 человек), действительно создающие повышенную нагрузку на дом: «Часты случаи, когда соседи страдают, потому что звукоизоляция у нас плохая.

Однако лицензию садики в жилых домах все равно никогда не получат, потому соблюсти все нормативы и при этом не разориться просто нереально».

Госпожа Волкова отметила, что в Новосибирске не существует контроля за стихийными организациями: «Такие сады все равно лучше, чем ничего, однако ЧП бывают. Обычно мамочки довольны, пока ничего не случилось. Пищевое отравление — обычная ситуация: несбалансированное питание, нет штата специалистов. В такие сады обращаются от безысходности родительской».

Организаторы нелицензированных частных садов с такой оценкой не согласны. «Трагизма в том, что в городе нет массовых проверок, я не вижу, — комментирует Ксения, воспитатель и основатель детского сада из Академгородка. — Проверка частных садов всегда осуществляется родителями. Они хотят знать, за что платят деньги. В этом смысле домашние сады намного прозрачнее, чем государственные. Всегда можно прийти посмотреть, что ребенок ест, где спит, чем занимается. Если родителей хоть что-то не устраивает, они тотчас забирают ребенка из этого сада».

Несмотря на соответствие СанПиНам, государственные сады менее прозрачны, считает воспитатель: «Дети там страдают от отравлений или других болезней точно так же и даже чаще — потому что больше детей. При этом разобраться в детских конфликтах или конфликтах детей и персонала часто нелегко. Персонал получает мало денег, это усталые, неудовлетворенные люди, дисциплину часто поддерживающие криком, свою неудовлетворенность они часто перекладывают на детей. К счастью, энтузиасты среди них встречаются, но редко».

Владимир Иткин

Фото thinkstockphotos.com