Буду резать, буду бить

С 28 ноября по 4 декабря хирурги Новосибирской областной больницы поставили рекорд — 398 операций. Обычно около 300. А еще хирурги больницы успешно пересадили печень пациентке, которой в 2007 году в Татарске была сделана уникальная операция. Женщина тогда осталась жива и дождалась донорского органа. События поставили вопрос, а хватит ли квот на операции, если рекордная цифра станет обыденностью? Почему операций стало больше? И приходится ли пациентам платить за то, что могут сделать бесплатно?

Резать хирурги стали веселей не потому, что мы стали больше болеть. Диагносты начали без устали снабжать пациентами людей с «ножами». «В процессе проведения дополнительной диспансеризации детей и работающего населения повысилась «выявляемость» заболеваний, в том числе и тех, что требуют оперативного лечения. Поэтому не исключаю, что по статистике мы увидим рост количества проведенных плановых операций», — такое развитие ситуации предполагает доцент кафедры организации здравоохранения НГМУ Ирэна Цыцорина.

Главный врач Новосибирского онкологического диспансера Олег Иванинский заметил еще одно изменение: «Поменялась система организации медицинского процесса. Пациенту сейчас не надо ложиться в больницу на несколько недель, чтобы пройти предоперационное обследование. Все можно сделать амбулаторно, а в больницу лечь в день операции. И там, где внедряются новые технологии послеоперационного ухода, сокращается время пребывания человека в больнице».

Фактически любая операция — это деньги, вопрос в том, кто их платит: пациент или государство. Случаи, когда платит гражданин, можно разделить на три категории: оплата врачу в частном порядке (как правило, это делается через частную клинику), взятка за квоту и лечение за границей.

Деньги государства — это квоты, и когда об этом заходит разговор, врачи, даже те, чьи медицинские заслуги известны далеко за пределами Новосибирска, просят не называть имен. В частной беседе один из врачей описал ситуацию так: «Несколько лет государство делало упор на финансировании диагностики. Сейчас мы видим результат. Как только в какой-нибудь больнице появляется современное диагностическое оборудование, то через некоторое время мы наблюдаем в этом районе «всплеск» направлений на операции. Выявлять заболевания стали лучше. Это хорошо, но есть же квоты на операции, и иногда в начале года их предостаточно, а через три месяца может возникнуть дефицит». Очередь на квоты и «черный» рынок квот есть, признался мой собеседник. Чтобы не стоять в очереди на операцию, дельцы предлагают заплатить около 10 % от стоимости квоты и получить медицинскую помощь быстро.

Цифры, характеризующие ситуацию с квотами в регионе, предоставило министерство здравоохранения Новосибирской области.

В 2010 году квот было 7609, в 2011 — 8900, плюс в октябре область получила дополнительно еще 700 федеральных и 100 региональных квот.

В лечебных учреждениях они освоены на 97–99 %. «Мы готовим сейчас заявку на квоты в следующем году и просим увеличить их не на проценты по отношению к нынешнему году, а очень значительно повысить», — признался заместитель главного врача Новосибирской областной больницы Анатолий Юданов.

Есть еще одна область медицины, которая вызывает постоянные споры, — трансплантология.

По данным минздрава, в этом году по профилю «трансплантология» получил лечение 51 пациент области. В очереди на пересадку органов в области стоит 47 человек (8 нуждаются в пересадке сердца, 28 — почки, 1 — костного мозга, 10 — печени).

Есть операции, которые провести в России невозможно. Это зависит не от мастерства хирургов, а от отсутствия безумно дорогих технологий по уходу за пациентом после операции. И родственники больных требуют отправки близкого человека за границу. Этот вопрос может решить только Москва. «Операция по трансплантации за рубежом возможна, если федеральное учреждение здравоохранения или главный специалист России даст заключение, что на территории Российской Федерации это невозможно. Решение о направлении пациента за рубеж принимает Минздравсоцразвития РФ», — это официальное правило, которое озвучил региональный минздрав.

«К сожалению, единичные государственные и частные медицинские организации могут предоставить все необходимое в комплексе. Мы отстаем в уровне финансирования медицинской помощи из всех источников на душу населения от многих десятков зарубежных стран», — сетует Ирэна Цыцорина.

А что касается стоимости операций в России и за рубежом, то, по наблюдениям доцента НГМУ, цифры в графе «оплата» и у нас, и у них одинаковые, а вот единицы измерения разные. То, что у нас стоит 20 тыс. руб., в Германии, к примеру, будет стоить 20 тыс. евро.

Сергей Стюард

Фото thinkstockphotos.com