«Закон считает покупателя коррупционером»

Ученые сибирского отделения РАН обратились с письмом к руководству страны с просьбой наложить мораторий в отношении научных учреждений на федеральный закон № 94-ФЗ, регулирующий государственные закупки. Поправки, которые вступили в действие с 1 января 2011 года, по мнению ученых, делают фактически невозможными исследовательские работы. О возможных последствиях НГС.НОВОСТИ рассказали главный ученый секретарь СО РАН Николай Ляхов и заместитель председателя Совета молодых ученых Института ядерной физики Андрей Шошин.

Из интервью главы ФАС России Игоря Артемьева «Российской газете»: «94-ФЗ ввел новую открытую и прозрачную процедуру размещения заказов для государственных и муниципальных нужд. Закон о размещении заказов пока еще вызывает много споров, но, несомненно, в нем есть серьезные плюсы. С 1 января 2011 года завершился важный этап перехода экономики страны на качественно новый уровень конкурентности торгов и информационно-технического обеспечения страны. Закон о размещении заказов — это не только значительная экономия бюджетных средств (примерно 770 млрд рублей за 3 года), но и развитие конкуренции и равный доступ предпринимателей к госзаказу. Госзаказ — единственная сфера, где предприниматели могут восстановить свои права всего за 5 дней в рамках специальной процедуры административного обжалования в ФАС».

В чем суть ваших претензий к обновленной редакции закона?

Андрей Шошин: С начала года были внесены поправки в список товаров, которые могут покупать бюджетные учреждения каждый квартал на сумму до 100 тысяч рублей без проведения конкурсной документации. Раньше в этой номенклатуре было до 100 тысяч позиций, сейчас осталось буквально пару сотен. Так что, какой бы мелкой ни была покупка, будь то хоть пипетка за 10 рублей, практически всегда нужно проводить конкурс, готовить техническое задание, объявлять торги, и победитель будет объявлен исключительно по одному условию — кто предложит меньшую цену за этот товар.

Николай Ляхов: В феврале месяце, когда это все, по сути, заработало, мы почувствовали, что этот год не выживем. Мы бюджетники, и если мы деньги не израсходовали до 31 декабря, то всё — верни обратно. А по федеральным целевым программам вообще деньги приходят летом, и по всем по ним надо объявлять конкурсы, это два месяца, смотришь — октябрь-ноябрь, а в декабре уже отчитываться надо.

А вы не драматизируете ситуацию? Ну в чем, казалось бы, проблема? Объявляйте конкурсы, тратьте свои деньги и получайте необходимое. Как это скажется на качестве научной работы?

Н.Л.: Всё затормозится, и всё. Перерывы будут в работе по месяцу, по два. Если вы начали работу с одним реактивом, и выяснилось, что ваша гипотеза оказалась несостоятельной, — а так часто бывает в науке, — надо другой пробовать, и что? Я два месяца должен играть в эти игры, потом ждать поставки. А в некоторых сферах отставание от западных конкурентов даже на год — это отставание навсегда.

А.Ш.: Проблема этого закона в том, что все оборудование мы как раз должны запланировать за год вперед. И это практически невозможно, потому что понимаем, проводя эксперименты, — нам нужно купить нечто новое, что в планах мы никогда не имели.

Но ведь изначально посыл этого документа был вполне хорошим и в духе времени, считалось, что он поможет исключить коррупционную составляющую…

Н.Л.: Я хочу процитировать одного нашего гения, Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Не очень научный пример, но я знаю случай, когда мы в институте открыли конкурс на ремонт туалетов, так 40 заявок поступило. В назначенное время они все приехали, встали на машинах во дворе, но в помещение, где должен был проходить конкурс, не поднялся никто. Внизу прошел митинг, там выбрали одного, прислали наверх со словами: вот ты выиграешь, а всем остальным заплатишь. И что, вы думаете, властям неведомы такие схемы?

Появилась куча профессиональных посредников, которые этими конкурсами вертели, как хотели, и никого не допускали. Потому что главное — это цена, а цену всегда можно понизить, а потом хоть трава не расти.

А.Ш.: Также проведение конкурсов аргументируется тем, что это позволяет сэкономить бюджетные деньги. Проблема заключается в том, что подготовить эту техническую заявку занимает очень много времени. Занимаются этим научные сотрудники, труд которых стоит очень недешево, и говорить о том, что он, потратив три дня работы, сэкономил государству 20 рублей — это лукавство. На самом деле государство потеряло много денег.

Ваши предложения каковы? Как нужно изменить этот закон, чтобы минимизировать урон для научного сообщества?

Н.Л.: Я бы начал с того, что закон изначально каждого потенциального покупателя считает коррупционером. Это несуразица, с моей точки зрения. Если вы приходите в магазин за телевизором и видите на полках 30 моделей, как вы его выбираете? Только ли по цене? Наверное, все-таки стоит исходить из соотношения цена-качество.

Мы предлагаем полностью пересмотреть этот закон, а пока есть сегодня только один быстрый путь, который лежит в законодательном поле, — это наложить мораторий. Это право президента.

Не на весь закон, а на какие-то его статьи или в отношении каких-то организаций и учреждений. По мнению СО РАН, здесь речь должна идти обо всех бюджетных научных организациях РАН, Академии сельхознаук, Академии медицинских наук, федеральных и исследовательских университетах.

А.Ш.: Это не означает, что мы хотим избавиться от какого-либо контроля. Никто не мешает Госдуме разработать и принять новый закон, который будет направлен исключительно на госзакупки в научных учреждениях. Применение одного и того же закона, по которому туалетную бумагу для мэрии закупают и научное оборудование, — это абсурд. Естественно, мы имеем возможность сравнивать с ситуацией за рубежом, куда наши сотрудники постоянно ездят на конференции, стажировки, обмен опытом. Там никаких проблем с покупкой нужного оборудования нет, все приходит в течение пары-тройки дней, исключение составляют какие-то очень редкие приборы, которые нужно ждать, пока доставят из другой страны.

И если не предпримут власти каких-то действий, многим сотрудникам, конечно, будет проще вести научную деятельность за границей.

Артём Шершнёв

Фото gettyimages.com (1), автора (2, 3)