''Ведомости'':Андрей Прокопов, гендиректор Национальной лесоиндустриальной компании: “Если администрация не мешает работать — это уже хорошо”. Интервью. - 22 декабря 2004

Анжела Сикамова

Ведомости

22.12.2004, WSJ&FT, №235 (1275)

www.vedomosti.ru

Последние несколько лет в лесной промышленности шли громкие корпоративные войны. Финансово-промышленные группы сражались за целлюлозно-бумажные комбинаты — активы, на строительство которых коммунистическая партия и советское правительство потратили в давно прошедшие десятилетия сотни миллионов долларов.

Пока лесные олигархи были заняты друг другом, в отрасли появились средних размеров холдинги, созданные с нуля. Они ориентируются на менее капиталоемкие проекты в сфере переработки, выпуская пиломатериалы, стройматериалы, комплектующие для мебели. Не гнушаются они и банальным экспортом сырья. Один из таких “пришельцев” — Национальная лесоиндустриальная компания, созданная на деньги Йордана. Несмотря на отсутствие наполеоновских планов (например, ее инвестиционный план на ближайшие три года “весит” всего $28 млн), обороты НЛК довольно быстро растут — больше чем на 80% за этот год, и, возможно, она окажется в числе тех нынешних середнячков, которые лет через 10-20 будут в числе лидеров постсоветской лесной промышленности.

— Что представляет собой сейчас Национальная лесоиндустриальная компания (НЛК)?

— НЛК была создана в 2000 г., а первый актив компании, лесозаготовительный ЛПК “Кипелово”, был приобретен еще в конце 1999 г. Сейчас НЛК объединяет восемь лесозаготовительных и лесоперерабатывающих предприятий, по отношению к которым она является управляющей компанией. НЛК же выступает собственником от 90% до 100% их акций. В некоторых случаях акционерами помимо нас являются областные администрации. Например, в “Устьялесе” архангельской администрации принадлежат 1,9% акций.

— Вы намерены выкупать эти пакеты?

— Это зависит не от нас, а от администраций. Пока этих пакетов нет даже в приватизационных планах. Вообще, областные администрации не горят желанием продать свои пакеты акции, напротив, они активно участвуют во всех собраниях акционеров, стремятся иметь полную информацию о прибылях и убытках предприятий. Оно и понятно: продав свои 2%, они получат в общем не очень значительную сумму денег, а оставаясь акционерами, имеют представление о работе компании на их территории.

— Как складываются отношения с местными властями?

— Если администрация не мешает работать — это уже хорошо, ну а если при их помощи мы можем еще и решать вопросы развития предприятий, тогда просто отлично. Пока мы стараемся увеличить свой лесной фонд, и уже есть принципиальные договоренности на эту тему с архангельской администрацией, ведутся переговоры с руководителями Вологодской области.

— На сколько НЛК намерена увеличить свою лесную базу?

— В этом году мы заготовим 1,1 млн куб. м круглого леса, кроме того, есть дополнительный лесфонд на 300 000 куб. м. Это и есть наша расчетная лесосека — то количество деревьев на определенной территории, которые мы можем срубить без ущерба для окружающей среды. В 2005 г. мы рассчитываем увеличить ее еще на 500 000 куб. м, но это не значит, что вырубим ровно столько. Ведь этот лес надо еще найти, решить вопрос с его транспортировкой.

Мы не можем рубить все подряд, лесосека составляет лишь незначительную часть от общих запасов леса. Для сравнения: в России общие запасы древесины — 82 млрд куб. м, а расчетная лесосека — примерно 517 млн куб. м в год, да и та используется лишь на 22%, т. е. рубится около 118 млн куб. м.

— Насколько рентабельна сейчас лесозаготовка?

— Производство пиломатериалов и домостроение, которыми мы занимаемся, — довольно выгодные виды лесопромышленного бизнеса. А прибыльность лесозаготовки во многом зависит от расположения предприятия. Из удаленных от границы областей экспортировать круглый лес невыгодно. Транспортная составляющая [в конечной цене древесины] настолько высока, что затраты, которые заготовитель несет в лесу, не компенсируются существующими на рынке ценами. Сейчас железнодорожный тариф по экспорту выше внутреннего в 1,7 раза. Разумеется, можно вести заготовку варварскими методами, когда пилишь лес ночью и вывозишь только ту древесину, которую можно сразу продать. Если же вести лесное хозяйство по всем правилам с разрежением лесных дорог от пожаров, рациональным использованием древесины, то на удаленной территории это не слишком эффективно.

Из 1,1 млн куб. м леса НЛК экспортирует около 600 000 куб. м. В основном это древесина, которую мы рубим в Вологодской области. “Устьялес” в Архангельской губернии из 400 000 куб. м заготавливаемого леса поставляет на экспорт лишь 30 000 куб. м, остальное идет на Котласский, Архангельский ЦБК [целлюлозно-бумажные комбинаты], внутригрупповые поставки. Кроме того, мы закупаем лес со стороны, потому что иногда выгоднее купить древесину в непосредственной близости, например, от Сокольского ДОКа [деревообрабатывающего комбината], чем везти ее 400 км из Вытегры [Вологодская область].

При средней цене $32 за 1 куб. м древесины мы зарабатываем около $3 за 1 куб. м. Но это прибыль до амортизации и налогообложения. Чистый доход не превышает $1 за кубометр.

— Предприятия НЛК в основном расположены на северо-западе России. Расширять географию не собираетесь?

— Пока нет. В какой-то степени так исторически сложилось — первое предприятие мы приобрели в Вологодской области, да и с точки зрения экономики это оправданно. Чем севернее, тем качество леса лучше. В Сибири, конечно, хороший лес, и его можно выгодно продавать в Китай. Но 70% леса в Сибири — это хвоя, сосна в основном, из нее выходит 70% востребованного рынком пиловочника. А что делать с оставшейся древесиной? Она уже заготовлена, расходы на нее понесены. Разумеется, хорошо бы продать ее на ЦБК, но до ближайшего комбината, как правило, далеко, а транспортные тарифы все время растут. При этом ЦБК от вашего леса может вовсе отказаться, поскольку у него свой рядом растет. Так что почти наверняка вы будете продавать древесину едва ли не ниже себестоимости.

— Будет ли компания переводить свои предприятия на единую акцию?

— Этот вопрос пока не рассматривается. НЛК — это не холдинг, а группа предприятий. У нас нет единого баланса и центра выплаты налогов. Последний вопрос — самый каверзный. Ведь в холдинге налоги платятся по месту его регистрации, а перенос центра прибыли из регионов негативно скажется на отношениях с местными властями. Тем не менее мы намерены привлечь фирму-консультанта, которая проанализирует ситуацию и, возможно, подскажет нам какие-то методы по улучшению структуры управления компанией.

— А финансовые показатели своих предприятий НЛК консолидирует?

— Да, но наша отчетность пока не публичная, могу сказать лишь, что ее аудитором является Ernst & Young. Объем продаж НЛК без учета внутригрупповых поставок по результатам этого года составит $83 млн — это на 85% больше, чем в прошлом году.

— Одно время вы интересовались приобретением Сокольского ЦБК, на котором сейчас разгорелся конфликт собственников…

— Это правда, но позже мы посчитали нецелесообразным заходить на него. Сокольский ЦБК в крайне тяжелом экономическом и техническом положении. У комбината много долгов, а имеющееся оборудование морально и физически устарело. Там надо устанавливать новую бумагоделательную машину, полностью заменить все очистные сооружения. Инвестиции нужны более чем в $40 млн.

— А вообще целлюлозно-бумажный бизнес вас привлекает?

— Мы работаем в другом секторе, к тому же целлюлозно-бумажные предприятия сейчас все распределены. А вкладываться в строительство нового ЦБК — слишком дорогое удовольствие. У нас чуть ли не во всех 89 субъектах Федерации объявлено о строительстве целлюлозно-бумажных предприятий. Теперь все ждут, когда придут финны, но для них необходимый для строительства ЦБК $1 млрд тоже большие деньги. Так что я думаю, что новые ЦБК будут построены не раньше чем через 7-10 лет.

— Почему именно ЦБК становятся предметом корпоративных конфликтов?

— Это, пожалуй, самый доходный вид бизнеса во всем лесопромышленном комплексе. К тому же у него наиболее понятный рынок реализации. Целлюлоза — конкретный продукт: он везде одинаков, что в Англию его поставлять, что в Голландию, что на Ближний Восток. Качество немного разнится, но вы все равно сможете его продать.

— Окончание конфликта “Илим Палпа” и “Базэла” как-то повлияет на отрасль в целом?

— Мне кажется, после заключения мира наступит некий период стабилизации, за исключением [конфликта вокруг] Архангельского ЦБК. За его активы борьба еще продолжится. А вообще лесная отрасль очень старая, основные средства и оборудование изношены, приобретение любого актива связано с большими капвложениями. На мой взгляд, ряд компаний просто уйдут из лесного бизнеса. А после принятия нового Лесного кодекса (хотя если он и вступит в действие, то не раньше 2006 г.) возникнет проблема с леспромхозами и заготовкой круглого леса.

— Почему?

— Дело в том, что если рассматривать Лесной кодекс как упорядочивание отношений в лесу, то с этой задачей вполне справляется и старый кодекс 1997 г. В него только надо ряд поправок внести. А новый кодекс необходим, по всей видимости, для подготовки приватизации леса. Его основная задача — это пополнение государственный казны за счет продажи лесных участков на аукционах. Но экономика усредненного леспромхоза все эти расходы, связанные с аукционом, не потянет. Первое, что, как я ожидаю, произойдет с принятием нового кодекса, — это падение лесозаготовки. Она, конечно, потом выровняется, невостребованные угодья будут приплюсованы к наиболее эффективным производствам, т. е. к тем же ЦБК, найдутся компании, в том числе крупные финансово-промышленные группы, которые захотят поучаствовать в приватизации леса. Но это произойдет лишь после того, как они получат четкую информацию о том, когда и по каким правилам произойдет приватизация.

— А по какому пути будет развиваться НЛК?

— Компания наращивает переработку древесины, устанавливает новые сушильные камеры. По каждому предприятию мы разработали свою программу, а общие инвестиции за три года составят $28 млн. Мы также намерены увеличить свою долю на рынке домостроения.

— Вы планируете приобретение новых активов?

— Покупка новых предприятий пока не входит в наши планы. Хотя если нам, скажем, подвернется леспромхоз по приемлемой цене, мы вполне можем рассмотреть его покупку. Для финских компаний нормой является обеспеченность собственным сырьем на 70%, причем это не означает, что весь лес, который рубит компания, она поставляет на собственные деревообрабатывающие предприятия. Но это важно с точки зрения сырьевой безопасности. Мы сейчас обеспечены собственным лесом примерно на 55%, мы хотим расширить свой лесной фонд и иметь гарантию самообеспеченности где-то на 65%.

— Для кого вы строите свои дома?

— В основном это элитные брусовые дома в Подмосковье. У нас есть частные заказчики, с ними работают сначала архитектор, потом конструктор, а когда проект готов, дом строится приблизительно в течение месяца.

Сейчас рынок Подмосковья по деревянному домостроению оценивается в $600 млн в год. Мы делаем 30 000 кв. м брусовых домов, это примерно $10,5 млн, плюс занимаемся каркасным домостроением. В общей сложности наша ниша составляет около $15 млн в год. НЛК строит дома под Санкт-Петербургом, Самарой и Казанью. Но питерский рынок в 11 раз меньше подмосковного, а других городов — еще меньше.

Комплекты частей для строительства домов мы продаем строительным фирмам в Германию и Францию. А еще строим недорогие панельные дома по социальным заказам — мы поставляли дома после наводнений на Кубань и в Ленск.

— Вы говорите о наращивании переработки древесины. Плиты МДФ, используемые в производстве мебели, производить не собираетесь?

— У нас остается не востребованное рынком лиственное сырье, с которым надо что-то делать. Поэтому мы, как и другие лесозаготовители, рассматривали возможность наладить производство плит МДФ, а также [плит] ДВП и ДСП. Но такие производства в России уже имеются и развиваются. Целесообразнее наладить производство нового для нашей страны продукта. Мы намерены создать производство OSB (Oriented Strand Board — плиты с ориентированной стружкой), которые в России не выпускаются. Между тем сфера их применения очень широка: они используются в домостроении, заменяя собой фанеру и гипсокартон, обладают высокой влагостойкостью, однородностью структуры и экологичностью. По официальной статистике, Россия импортирует только 20 000 куб. м OSB в год, а реальное потребление оценивается приблизительно в 300 000 куб. м. Я с большим оптимизмом отношусь к этой идее.

— Вы приступили к реализации этого проекта?

— Да, научно-исследовательский институт ВНИИДрев уже подобрал для нас две площадки в Вологодской области. Сейчас проходит тендер среди западных инжиниринговых компаний на разработку ТЭО для этого проекта. Мы хотели бы привлечь в него стратегического инвестора, который имел бы практический опыт производства и реализации этого абсолютно нового для нашей страны продукта. Четыре компании заинтересовались этой идеей, и сейчас мы ведем с ними переговоры. Проект оценивается в 100 млн евро, и для его финансирования мы рассчитываем также привлечь ЕБРР [Европейский банк реконструкции и развития].

— Вы намерены использовать OSB для собственного строительства?

— Да. Но основная часть будет продаваться. Мощность будущего производства должна будет составить 300 000 куб. м, и столько нам просто не “съесть”.

БИОГРАФИЯ

Андрей Прокопов родился в 1951 г. В 1973 г. окончил факультет экономики Московского института международных отношений. В течение 20 лет работал во внешнеторговом объединении “Экспортлес”, последняя должность — директор компании “Бумцелимпэкс”, занимавшейся экспортом готовой продукции. В 1994 г. назначен руководителем департамента госкомпании “Рослеспром”. В 1998-2002 гг. работал заместителем гендиректора, гендиректором Усть-Илимского ЛПК. В 2002 г. был назначен гендиректором НЛК.

О КОМПАНИИ

Национальная лесоиндустриальная компания была создана в 2000 г. Владеет контрольными пакетами акций пяти лесозаготовительных и трех лесопереработывающих предприятий, крупнейшим из которых является Сокольский деревообрабатывающий комбинат. В 2004 г. предприятия НЛК заготовят 1,1 млн куб. м леса, из которых 600 000 куб. м будет экспортировано. Выручка предприятий НЛК вырастет, по прогнозам компании, на 85% до $83 млн. Основным владельцем НЛК является группа “Спутник”.