«Наш ребенок — как игрушка»: история о брошенном мальчике, который обрел любящую семью, но рискует снова ее потерять

«Опека из магазина его забрала. Кириллу тогда не было и трех лет. Ребенок вышел на улицу, перешел через оживленную дорогу… Он был истощен. Когда искали родителей, папаша открыл дверь полицейским пьяный, сказал, что ребенок ему не нужен. Кирилла отвезли в больницу, и он там два месяца пролежал, к нему никто не приходил», — рассказывает нашим коллегам из 74.RU Наталья.

Они с мужем взяли мальчика из социально-реабилитационного центра (СРЦ) под опеку через девять месяцев после того, как его забрали с улицы. У пары был свой, очень непростой путь к родительству: за плечами три попытки ЭКО, надежда, разочарование, принятие…

«Я потом задумалась, говорю мужу: „Может, ребеночка из детдома возьмем?“ Он сначала отнекивался, а через пару лет сам говорит: „А чего мы только для себя живем? Надо кого-то взять“», — вспоминает Наталья.

Супруги из Челябинской области прошли школу приемных родителей, предварительно простояв в очереди полгода.

«Там немногие выдерживают, нас из 15 человек дошло до конца три пары и две женщины, у которых племянники остались без родителей, им надо было доучиться. Это психологически очень трудно было, там показывают, какие у детей пустые глаза. И сейчас наш ребенок — как игрушка, — вдруг Наталья срывается на плач. — А мы боремся за него, потому что любим».

Кириллу сейчас шесть, он общительный и очень активный мальчуган, гостей сразу ведет в свою комнату и начинает, словно фокусник, одну за другой доставать игрушки, знакомить с любимым котом Клепой, делиться вкусняшками. Кажется, именно так выглядят счастливые и любимые дети, но так в его жизни было не всегда.

Малыш появился на свет в 2019 году в семье, которая до его рождения уже несколько лет стояла на учете у органов опеки как «находящаяся в социально опасном положении». Судя по материалам судов, мать пила, употребляла наркотики, лечиться отказывалась, имеет судимости за кражу и хранение наркотиков. Двоих других сыновей, братьев Кирилла, опека у нее периодически забирала, старшего несколько раз помещали в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей, а в 2022 году отправили в закрытую школу-интернат на три года.

Отец тоже злоупотреблял спиртным, привлекался к ответственности за появление пьяным в общественных местах, бил мать Кирилла. У него двое своих старших детей, которых тоже постоянно забирали из семьи.

Маленький Кирилл после рождения жил с матерью. «Отец участия в воспитании несовершеннолетнего сына не принимает, материально ребенка не содержит, проживает отдельно, находится в конфликтных отношениях с матерью ребенка, применяет к ней физическую силу», — говорится в решении суда от 2022 года об ограничении родителей мальчика в правах.

Что произошло 17 июля 2022 года — в тот день, когда малыш, которому не было и трех лет, оказался на улице, — сейчас однозначно сказать сложно. Версии разнятся. В одном из решений судов приводятся доводы отца о том, что он был на работе, бабушка ушла по делам, старшая дочь уснула, а мальчик вышел на улицу — как будто случайность. Но в деле также имеется рапорт о том, что дверь сотруднику полиции, разыскивавшему родителей «найденыша», открыл пьяный отец и заявил, что ребенок ему не нужен.

После двух месяцев в больнице Кирилла перевели в социально-реабилитационный центр — это почти детдом. Там начали подыскивать мальчику опекунов, так как кровные родители даже не пытались восстановиться в правах. К тому времени Наталья с супругом прошли школу приемных родителей и уже два года ждали ребенка, сотрудники центра решили предложить мальчика им, это случилось в январе 2023-го.

«Нам показали фотографию, там такой сопливый козюля сидел под елочкой, — улыбается приемная мама. — Когда мы пришли и этого парня завели, он был весь в соплях, зато грудь вперед. Психолог спросила: „Пойдешь с тетей и дядей знакомиться?“, он подошел к нам. Спрашиваю: „Тебя как зовут?“ Он: „Килил“. Ему 3,5 годика было. Говорю: „Меня тетя Наташа зовут, пойдешь с дядей Сережей знакомиться?“ Он руку ему такой подает и как схватил, минут пять стоял. А воспитатели смотрят на них и переговариваются, мол, смотрите, как они похожи!»

Наталья с Сергеем начали навещать Кирилла.

«Первое время он постоянно спрашивал: „А подалки плинесли?“, но недели через три — всё, смотрит на меня и говорит: „Ты же моя мама!“ Я спрашиваю: „Сильно похожа на твою маму?“, он: „Да, а это мой папа“. Когда мы уходили, он плакал. А когда мы его стали с ночевкой домой брать и отводили обратно, тут мы уже все втроем ревели. Это было очень тяжело, — вспоминает Наталья и ее голос снова срывается. — Вы меня извините, мне очень больно сейчас».

10 апреля администрация подписала распоряжение об опеке и 12-го числа родители забрали мальчика домой насовсем. К приезду Кирилла дома уже была обставлена детская комната, куплены вещи, игрушки. Семья потихоньку начала привыкать к новой жизни, но осенью опекуны неожиданно получили повестку в суд.

«Когда мы брали Кирилла, нам сказали, 1%, что кто-то из родителей объявится. Прихожу в опеку, спрашиваю куратора: „Почему нас в суд вызывают?“ А она говорит: „Теперь вы представитель ребенка, вы и защищайте“», — говорит Наталья.

Выяснилось, что в суд обратилось управление социальной защиты района с требованием об алиментах с родного отца мальчика. Опекунов привлекли как представителей ребенка. При этом алименты с отца на тот момент уже взыскивали, но поступали они не на счет ребенка, открытый опекой, а ограниченной в правах матери.

«Мы не понимали, что за алименты и при чем тут мы, мы ведь ничего не просили, — говорит Наталья. — Но на первом заседании они [биологический отец и его представитель] подали встречный иск об отмене ограничения его в родительских правах, возвращении ему сына и, соответственно, прекращении взыскания алиментов. Мы стали уже ответчиками. Нашли юриста. Советский суд мы выигрываем, они идут в апелляцию. Нас там за 15 минут разбомбили: „Это родной отец, и всё“. Ни про алименты, ни то, что он к ребенку не появлялся, ничего не учли. Тогда мы сына первый раз чуть не потеряли — 21 марта 2024 года».

Юрист семьи Ирина Поплянова, несмотря на свой опыт, недоумевает, как такое вообще могло получиться, почему биологических родителей не лишили прав на ребенка раньше:

«У нас по законодательству, если ребенок свыше шести месяцев находится в таких заведениях и родители не предпринимают действий, чтобы его вернуть, опека должна выйти с иском о лишении их родительских прав. В нашем случае опека не вышла с этим иском. У опекунов нет таких полномочий. А там основание было, потому что Кирилла изъяли по статье 77 Семейного кодекса РФ, то есть при обстоятельствах, которые угрожали жизни и здоровью ребенка. Тут ведь проблема намного шире, чем один рассматриваемый случай: в опеке некому работать, у них очень маленькие зарплаты, и поэтому получается ситуация, что никому ничего не нужно. Дети гуляют туда-сюда».

Аргументами в пользу биологического отца в апелляции стало то, что он имеет постоянный заработок более 20 тысяч рублей (это сумма без удержания алиментов), с его слов, «сына очень любит, готов его содержать и воспитывать самостоятельно», а еще якобы создал дома условия для его проживания. Конечно, приемные родители мальчика с такими аргументами не согласны.

«Биологический отец не видел Кирилла уже 3,5 года: 11 месяцев ребенок был в больнице и в СРЦ и 2,5 года находится у нас. У него еще двое взрослых детей, и он постоянно был ограничен в правах на них. У старшей дочери в 14 лет судимость была за драки, потом она родила. Живут они в двушке 38,9 квадрата с бабушкой, средним сыном, и доча приехала с ребенком, куда этого? Там для Кирилла только койко-место, а здесь у него своя комната, игрушки, он в садик ходит, на робототехнику, папа его научил в футбол играть, записали в секцию, плюс уже начали ходить на подготовку к школе. Здесь его любят, он для нас роднее родного, а там что с ним будет?» — не понимает Наталья.

В кассационной инстанции юристу семьи удалось отстоять ребенка, но на этом эпопея с судами не закончилась.

«Мы подали новый иск на лишение родительских прав биологической матери и отца ребенка. Судья выделила в отдельное производство материал по матери, ее лишили. А отца реабилитировали, сняли с него ограничение, хотя он не предпринимал никаких действий, направленных на общение и воспитание ребенка, у него отношение к нему не изменилось. Он долг по алиментам погасил, и всё. Опека на нашей стороне, а прокуратура посчитала, что, раз он погасил долг, отпали основания для лишения. То есть, то, что ребенка изъяли по 77-й статье, что он находился почти год в СРЦ и отец не предпринимал никаких действий по возвращению, его устраивало, что ребенок находится на гособеспечении, это всё не считается! Они живут как пиявки, государство их кормит, и слава богу, — не может сдержать эмоций юрист семьи. — А теперь он будет одинокий отец, ему еще и пособие будут платить».

В ближайшее время семье предстоят новые суды, решение опять придется обжаловать.

«Я уже губернатору писала, потому что руки опускаются, — признаётся Наталья. — Биологический отец только нервы мотает, к ребенку-то вообще никак, ни разу не позвонил за эти два года. Хотел бы человек нормально общаться, он бы элементарно здоровался, интересовался, как ребенок, что ему нужно, хотя наш ребенок ни в чем не нуждается».

Наталья и Сергей уверены, что биологическому отцу нужно просто избавиться от уплаты алиментов. Супруги и рады бы оформить любые отказы от выплат, чтобы отец успокоился и перестал пытаться забрать сына, но это не в их компетенции: иск о взыскании алиментов по стандартной процедуре подают органы опеки.

Корреспонденты 74.RU съездили домой к биологическому отцу Кирилла, чтобы попытаться услышать его мнение по ситуации с сыном. Попасть в квартиру не удалось, дверь открыла мать мужчины.

«С какой целью он вам нужен?» — поинтересовалась опрятно одетая пожилая женщина.

Когда мы представились, она сразу выпалила: «Он не будет с вами разговаривать».

«Ну, может быть, спросите?» — попросили мы.

«Ой, уже к журнали-и-истам… [обратились]», — протянула женщина, прикрыв дверь и удалившись вглубь квартиры, но через несколько секунд вернулась и сказала, что ее сын отказывается с нами общаться.

Двухэтажка, в которой живет мужчина, старенькая, но внешне приличная. На входе в квартиру довольно современная железная дверь, в коридоре явно свежий ремонт. Пока мы ходили около дома, мужчина несколько раз появлялся на балконе. Соседи, выходившие из подъезда, отзываются о семье неплохо.

«Работает, пьяным я его не видел, — пожимает плечами сосед с первого этажа. — С ним живет сын, дочка — отдельно, у нее своя семья».

Второй сосед тоже говорит, что в последнее время пьяным отца Кирилла не видел, условия в квартире оценивает так: «У меня трешка, а у них двухкомнатная. Они втроем же там живут, им места хватает».

В Министерстве социальных отношений Челябинской области сообщили, что ситуацию с судами за Кирилла держат на контроле:

«В апреле 2023 года несовершеннолетний был передан на воспитание в замещающую семью. Опекуны обладают необходимым уровнем родительских компетенций, между замещающим родителем и ребенком сформировалась прочная психоэмоциональная связь. Проживание ребенка в замещающей семье соответствует его интересам, приемные родители любят мальчика, о нем заботятся, создают все условия для его воспитания и развития. Как законные представители ребенка замещающие родители обратились в суд с иском о лишении родительских прав кровных матери и отца подопечного ребенка. В апреле 2025 года исковые требования в отношении кровной матери были удовлетворены судом, однако кровный отец предъявил встречный иск с требованием отменить ранее вынесенное решение об ограничении и вернуть ребенка. С подобным иском он обращался и ранее, но этот иск не был удовлетворен».

В ведомстве пообещали, что в новых судах продолжат поддерживать приемную семью.

«Все вопросы о лишении либо ограничении в родительских правах решаются исключительно в судебной плоскости. В отношении кровного отца вопрос судебными органами не решен, проводятся судебные заседания, в ходе которых органы опеки и попечительства выражают мнение в поддержку семьи, взявшей на воспитание ребенка», — заверили в министерстве.

Остается надеяться, что взрослые перестанут оперировать голыми фактами и посмотрят на ситуацию глубже, желательно глазами того самого ребенка, который, наконец, начал новую жизнь в любящей и заботливой семье.

Ранее мы рассказали историю другой семьи, больше похожую на триллер со слежкой и похищениями. Там отец-бизнесмен забрал у матери трехлетнюю дочь, но в суде женщине удалось отстоять ребенка.