«Мне не хотелось походить на Сашу Белого»: Влад Кадони — о шпане 90-х и о том, как он сменил черную магию на парапсихологию

Влад Кадони известен как один из самых популярных и харизматичных телевизионных экстрасенсов, которые когда-либо принимали участие в соответствующем шоу, а также как участник, а впоследствии и ведущий куда более скандального телепроекта «Дом-2». Преданным поклонникам он запомнился как черный маг и ясновидящий, который умеет общаться с миром мертвых и занимается различными эзотерическими практиками. Но с момента первого появления на экранах Влад Кадони давно перерос свой образ. Теперь с чернокнижником у него гораздо меньше общего, чем со звездами 90-х. 20 мая эзотерик принял участие в церемонии награждения победителей Народной премии НГС-2025 и рассказал о том, что дало ему детство в 5-м микрорайоне, зачем он сменил имя и почему называл себя черным магом.

— Влад, как давно вы не были в Новосибирске? Город сильно изменился?

— Очень сильно, и не только в центре. Большое спасибо таксисту, который вез меня из аэропорта — он провел мне лучшую экскурсию по изменениям Новосибирска. Конечно, 60% времени он говорил о проблемах города, но хорошее тоже было. Очень круто все стало. Архитектура как-то поменялась, очень много построили. Из небольшого, как будто размазанного города он превратился в крупный современный мегаполис.

На 5-м микрорайоне, где я вырос, я, правда, еще не был, и сомневаюсь, что он сильно изменился. Я помню, когда строили Родники и продавали квартиры, была замануха: в скором времени Красный проспект доведут до Родников. Как я понимаю, ничего этого нет до сих пор.

— Расти на 5-м микрорайоне в начале 90-х кажется суровым испытанием для ребенка, который не похож на остальных. Ваше детство как-то повлияло на то, кем вы стали сегодня?

— Мне кажется, 5-й микрорайон тогда ничем не отличался от любой окраины Новосибирска, у них были общие социальные недуги. В каждом дворе — по два–три наркомана. Кроме того, было очень много семей, которые жили на грани нищеты.

Сегодня я приезжаю на 5-й, а там [на парковках] яблоку негде упасть. В мое время, если у кого-то появлялась машина, это становилось сенсацией, даже если это была захудалая иномарка, которую 10 лет из Владивостока гнали. Сразу возникали вопросы: а чем это человек занимается, что может себе позволить машину?

Ну, и наконец, самое главное: я рос во время дикой популяризации криминала. Помните? «Бригада», «Бандитский Петербург»… Молодежь, которая ничего не знала о понятиях, старалась жить по понятиям, на распальцовках, с блатным жаргоном. Все это было просто отвратительно. Когда вышел сериал «Слово пацана», меня буквально замутило. Я не посмотрел ни одной серии, потому что знаю, каковы на самом деле эти криминальные времена. <…> Я по ним совсем не ностальгирую.

— Вам эта романтика и в детстве не была близка?

— Нет. Я уже ребенком начал интересоваться философией, психологией, эзотерикой. Мне это было куда интереснее, чем ездить на крутых тачках и со стволом у кого-то деньги отжимать. Мне не хотелось походить на Сашу Белого.

Одноклассники в большинстве хотели быть авторитетами, была такая прослойка, которые были нейтральные, а я был в оппозиции, и отношения у нас были сложными. Сегодня как дипломированный психолог понимаю, что тогда происходило: они хотели быть крутыми, и когда в коллективе появился тот, кто им мешал, начался конфликт. Это нормально, но раньше я такого не понимал. Это, конечно, на меня повлияло. Сделало меня агрессивнее, категоричнее, жестче. Научило меня, что в жизни происходит мало хорошего, если ты этого не добиваешься, не выгрызаешь.

— Новосибирск, который вы увидели сегодня, хоть чем-то похож на город вашего детства?

— Новосибирск не ассоциируется у меня с чем-то плохим, сложным, откуда я вырвался, как из клетки, чтобы приехать в Москву — «город свободы и возможности». У меня всегда было внутреннее ощущение, что Новосибирск — это мое что-то родное, это мой дом. Москва все-таки город не для жизни, а для работы, да простят меня москвичи. В Новосибирске хочется жить.

Самое мое любимое место — это ОбьГЭС. Потому что набережная, потому что там какая-то неплотная застройка, по крайней мере, раньше так было. Я любил туда приехать просто погулять, хотя ехать нужно было 1,5 часа. <…> 5-й микрорайон тоже неплох, но его я люблю за людей и воспоминания.

— Вопрос как к магу: что не так с Новосибирском? Почему у нас то дороги после дождя всплывают, то коммуникации рвутся? Может быть, на город наложено проклятие?

— Нет никакого проклятия, с чего вы взяли, что с Новосибирском что-то не так? Появляются новые технологии, новые потребности у людей, а решать их сложно. <…> Эти трубы, которым уже огромное количество лет, естественно, будут рваться, их нужно менять. Но что такое менять трубы? Это пробки, перекопанные дороги, начинается ад. Москва постоянно живет в этом аду. <…> У меня недалеко от дома строили метро, Ленинский проспект десять лет был изрыт, как кротами, и до сих пор не могут открыть эту станцию несчастную. Так что нет никакого проклятия: или люди рукожопые, или что-то в этом роде.

— Влад, в глазах большого количества поклонников вы все еще чернокнижник с «Битвы экстрасенсов». Это так, или что-то с тех пор изменилось?

— Я совсем не черный маг, я парапсихолог. Это немножко — да что там, «множко» разные вещи. Тогда (во время участие в телепроекте «Битва экстрасенсов». — Прим. ред.) я был молодым парнем, у которого были дикие амбиции, желание покорить весь мир и, наверное, все-таки желание назвать себя как-то погромче. <…> Все корни того, что я называл себя чернокнижником — оттуда.

Сейчас я работаю с эзотерической культурой, но одновременно и с психологией. <…> Термин парапсихология есть только в России, за ее пределами понятия «психолог» и «эзотерик» очень далеки друг от друга, но я считаю, что друг без друга обе эти дисциплины неполноценны. Психология, казалось бы, практична и прекрасна, но отрицает душу, отрицает бога. Эзотерика не учитывает работу головного мозга, нейромедиаторов, психологические модели, которые передаются от родителей к детям. Парапсихология включает в себя и первое, и второе.

— Чем вы сегодня занимаетесь помимо парапсихологии?

— Я недавно написал книжку, она продается у меня на официальном сайте. Вряд ли, конечно, она будет многим интересна, потому что называется «В чем смысл жизни?». Мне самое главное было, наверное, дать ответ на этот вопрос, но, как я понял, другим людям это не особо интересно, и книга пока дико популярной не стала. На вопрос я, кстати, ответил, и не для себя, а для всех. Смысл жизни есть, и он общий.

— Что насчет карьеры телеведущего и продюсера?

— Сейчас до сих пор идет мой авторский проект на ТВ-3, но съемки его закончились, и около полугода я нигде не снимаюсь, хотя разные переговоры [на счет новых проектов] велись и ведутся.

Я добился такой медийности, при которой меня уже не забудут. Я как звезда из девяностых: могу быть не на слуху, но если я где-то появляюсь, меня люди узнают.

Если бы я начинал новый телепроект без оглядки на деньги, я бы запустил патриотическое реалити-шоу. Во-первых, на такое сейчас большой спрос. Во-вторых, в ответ на этот спрос сейчас снимают низкокачественные проекты, рассчитанные не на ту аудиторию. Я бы снимал не кондово, а более тонко, красиво, вкусно. Конечно, это должно быть реалити, но не в стиле «Дома-2». Там показывали только ошибки, а ведь бывают еще и невероятные поступки, которые эти ошибки могут перекрыть.

— И все же многие зрители до сих пор воспринимают вас в прежнем амплуа. Как вы к этому относитесь?

— Если зрители меня помнят таким и больше не смотрели никаких проектов с моим участием, я в этом плохого тоже ничего не вижу. Этот период в моей жизни присутствовал, я его не стыжусь, понимаю его и принимаю. Хотя в свое время я очень сильно пожалел, что отправился на «Битву экстрасенсов» незрелым и глупым парнем и пытался добиться известности не за счет таланта или харизмы, а за счет возможностей и способностей, предначертанным мне родом. Сейчас я понимаю, что эзотерика — это самое личное, что можно себе представить.

— Вас узнают на улице как экстрасенса?

— И в Москве, и в Новосибирске, но есть разница. В Москве все-таки больше публичных людей, там спокойно к таким вещам относятся. 90% людей в Москве обращаются к тебе «на вы», а в Новосибирске — «на ты». «Я тебя знаю, это ты!» — и все, мне уже дискомфортно.

— Участие в телешоу еще когда-то мешало вам жить?

— Из-за «Дома-2» я не смог восстановиться в Сибстрине. Я проучился там один год, и меня оттуда по сути выжили. Спустя три или четыре года я попытался восстановиться, но меня не стали восстанавливать принципиально — испугались флера «Дома-2». Тогда я был еще участником, а это же достаточно скандальный проект, и, наверное, для многих участие в нем было зашкваром. Но сейчас я телеведущий, продюсер, парапсихолог — вот три, наверное, основных кита, на которых держится фамилия Кадони.

— Рост из чернокнижника в парапсихолога — не первое ваше масштабное изменение в жизни. До того как стать Владом Кадони вы были Виктором Голуновым. Почему решили сменить имя?

— Люди, которые знают меня со школы, до сих пор называют меня Виктором. Я думаю: «Ну, окей, ладно». Хотя ввиду моего возраста (Владу Кадони 38 лет. — Прим. ред.) понятно, что с именем Влад я живу дольше, чем с именем Виктор.

Может показаться, что [новое] имя выбираешь в погоне за чем-то новым и хорошим. На самом деле, меняя его, ощущаешь освобождение от старого и плохого. Я же поменял имя не потому, что имя Влад мне очень нравилось. Мне очень не нравилось имя Витя. Понимаете разницу? Когда я отказался от этого имени, появилось ощущение свободы и чего-то нового.

— Что было новым?

— Это было такое резкое взросление. Давая самому себе имя, ты как будто берешь на себя ответственность, психологически становишься родителем самого себя. А раз ты родитель, взрослый человек, уже не можешь позволить себе то, что там какие-то подростковые фрустрации, уже как-то надо от них избавляться.

Но сказать, что это такой символизм, что с именем Витя было связано слишком много плохого, и потому я от него отказался, я не могу. Я люблю свое прошлое и не забыл его. В нем было много хорошего, много крутых и приятных людей, о которых вспоминаю с теплом и с которыми буду встречаться еще много раз.

— А как отреагировала на смену имени ваша мама?

— Нормально. Она вообще всегда понимала меня. Какое-то время пыталась меня переубедить, а потом сказала: «Когда тебе исполнится 18, меняй что хочешь, я приму любой твой выбор». Только попросила к принятию любого решения относится взвешенно, не на эмоциях.

— Вашу маму фанаты «Битвы экстрасенсов» тоже знают и любят. Вы как два телеэкстрасенса дополняли друг друга или конкурировали?

— Мы из разных медиаполей. Мама ведет достаточно закрытый образ жизни: нигде не снимается, особо нигде не проявляется. Максимум ведет социальные сети. У меня телевизионный проект, а она не допускает даже мысли об участии в развлекательных программах. Я люблю посмеяться и поугарать, люблю быть веселым, забавным, комичным. Мама же серьезная. Иногда, я бы даже сказал, гиперсерьезная.

— Елена еще и очень любит семью. Она не торопит вас с браком и внуками?

— Эти разговоры где начинаются, там и заканчиваются. Я всегда говорю: у тебя есть пятый муж, вот с ним ты и разбирайся. Мне такая активная личная жизнь не нужна.

Вот мама живет полной грудью, она вся в страсти, в любви, в эмоциях. У нее маленькие дети. В ее возрасте люди мечтают, чтоб спиногрызы поскорее повзрослели, собрали манатки и свалили, а они бы сами либо раком на грядке встали, либо в шезлонг у бассейна присели. Мама — не такая, у нее уже третья молодость наступила, поэтому я всегда смеюсь на эту тему. Зачем мне что-то делать, если мама план за всю семью перевыполнила.

Сейчас нас пятеро: одна девочка, а остальные — мальчики. Но я совсем не удивлюсь, если лет через 10 у меня появится еще один брат или сестра.

— В сентябре вы расстроили поклонников новостью о расставании с невестой. Сейчас вы в отношениях?

— Я пока «в творческом отпуске». Не то чтобы не готов к новым отношениям, просто пока мне их не надо. Сейчас я в том эмоциональном состоянии, что даже если с кем-то «ярко» познакомлюсь, внутри у меня не вспыхнет.

— Тогда расскажите, от какой женщины у вас может вспыхнуть?

— [У нее должны быть] ум, принятие и спокойствие. Все остальное как-то второстепенно. Женщины, которые у меня до этого были, все время хотели во мне что-то переделать и изменить. А я в этом вопросе автономный: понимаю свои недостатки и знаю, что могу в себе побороть, а что останется со мной навсегда. Либо женщина их примет, либо ни к чему хорошему эти отношения не приведут.

Например, я жутко истеричен в плане пунктуальности. Не понимаю, как можно опоздать на встречу. Я, конечно, никогда не поднимал руку на женщину, но негативно побубнить могу. Я превращаюсь в душнилу, который может вытянуть все жилы. Я педантичен: не понимаю, почему нельзя помыть кружку и не поставить на свое место, а тапочки положить у двери ровно, почему они должны лежать в разные стороны. Но есть и плюс: я никогда не разбрасываю за собой носки. У меня нет стремления завести семью завтра или послезавтра — заведу, когда время придет.

Еще одним приглашенным артистом на Народной премии НГС в 2025 году стал наш земляк, музыкант Вячеслав Быков. Настасья Медведева поговорила с ним о рождении хитов, работе с российскими звездами и о том моменте, когда артист проснулся знаменитым.