«Мы в Сибири, братуха! Красивая житуха нам не светит»

«Сибирь-матушка», «Сибирская мутант-мантра», «Сделано в Сибири» — так называют свои последние работы независимые сибирские музыканты, отчего-то решившие заявить о своей идентичности едва ли не хором. В Иркутске, Томске, Омске, Новосибирске — всюду и на разный манер принадлежность к одной территории обозначается все более громогласно и поднимается до заглавий альбомов. Чего стоит только свежая пластинка «Моя Сибирь» от певицы Натальи Сибирской, тоже вышедшая буквально месяц назад.

Скорее всего, это не более чем комичное краеведческое совпадение, но казус вышел симптоматичный. И не потому, что тема автономии Сибири вновь всплыла этим летом и перепугала местных силовиков «сепаратизмом» и «развалом страны»; и не потому, что в Сибири появилась новая самобытная музыка, обнаруживающая себя в десятках молодых коллективах, разбросанных по тайге. Нет, дело в другом.

Вот группа «Убийцы» из Томска. Оголтелая пара в духе ранних «Барто» и с повадками Crystal Castles: бесстыжая порочная лирика про секс вместо любви, пропетая под диковатый синтезаторный мотив. Их дебютный альбом «Афина» длится всего 20 минут, но на нем, как заявлено авторами, звучит «сибирский панк». «Все, что я могу, умею, практикую, — смотреть на порнуху и радоваться … (мужскому половому органу. — А.М.), — говорится в песне «Горжусь». — Больше я ничего не умею, кроме как проводить все дни в постели».

Вот иркутские рэперы «Цвет ночи», провинциальный вариант «Касты» для бедных, поют: «Мы в Сибири, братуха! Красивая житуха нам не светит». Гангстерские разборки на фоне снежных вихрей, «суровая Сибирь мягче не стала», — констатируют они.

В Омске в одиночку орудует «Боровик Ералаш» — котел, доводящий до кипения потустороннюю сумрачную электронику и вырванные из контекста ошметки звуков. Его «Сибирская мутант-мантра» выглядит прямым манифестом: это и правда некое ритуальное камлание, заговор темных сил и злых духов места с помощью сподручных инструментов — от компьютера до жалейки. Слушать страшно, но опыт мало с чем сравнимый: прогулки по кладбищу на болотах в ночи — но вдруг вы любите.

Тем временем в Новосибирске обосновалась главная, по версии журнала «Афиша», сибирская пост-панк группа «Сруб» — с песнями, где уже от одних названий веет холодом и голосами из-под земли: «Грот», «Чертог», «Полынь».

Тихо черти ворчат в мешках, а тучи черны и полны дождей.

Лихо дети забыли страх, свист по полям да звон костей.

Словом, «Калинов мост» может больше не выпускать ничего, новый почвеннический рок теперь обойдется и без него.

Как легко заметить, новая музыка Сибири погружает слушателя в ледяную пустыню, буквально топит его в проруби и заваливает снегом — притом что ощущение, будто тебе все это померещилось, не проходит. Тебя пугают, но сами артисты, похоже, не боятся. Сибирь в этих песнях — новый край Земли, но важнее, что «сибирский» звучит как предупреждение: «Не влезай, убьет!» — и ровно этот прием на наших глазах становится маркетинговым ходом. Молодые группы населяют песни демонами, сугробами и дикостью глубинки с расчетом на внимание столиц: успех в «лютой» Сибири — это не успех.

Новая музыка Сибири — это I'm Siberian (бренд, выпускающий футболки и сувениры, эксплуатирующие образ дикой и морозной Сибири. — НГС.АФИША). Экспортный вариант зверского лиха от небольшого ума, но с горячим сердцем. Осознанная резервация для сохранения самобытности при отсутствии оной. Попытка описать малую родину, утратив с ней связь. Способ прокричать на всю страну «SOS», симулируя бедственное положение. В известной мере это новый таежный лубок, игра с мифами и предрассудками на фоне поисков русской души. И, видимо, это лишь начало новой моды. Готов поспорить, что в следующем году появится группа а-ля «Пуховики на санках» и задаст всем жару.

Фото Анны Золотовой