«Двойник»: русская шизофрения

Посмотреть, как англичане и американцы обходятся с одним из немногих российских успешных экспортных продуктов — писателем Dostoevsky, — можно прямо сейчас в кинотеатрах. Там с прошлой недели идет «Двойник» — британская экранизация одноименной повести Федора Михайловича. Новую версию господина Голядкина играет звезда «Социальной сети» Джесси Айзенберг. Девушку мечты в платочке, которую он мучительно вынюхивает в темных кафкианских лабиринтах фильма, — Миа Васиковска, больше всего известная как последнее воплощение Алисы в Стране чудес.

Справка: «Двойник» (The Double; Великобритания, 2013) — перенесенная в условную (больше похожую на альтернативную историю) Европу конца ХХ века одноименная повесть Достоевского. В жизни робкого служащего появляется двойник, пользующийся популярностью у начальства и женщин. Реж. — Ричард Айоади («Субмарина»). В ролях — Джесси Айзенберг («Социальная сеть»), Миа Васиковска («Алиса в Стране чудес», «Джейн Эйр»). 12+

Сотрудник занятой суетливым производством цифр и бумаг корпорации Саймон Джеймс уже 7 лет работает на одном месте — но его до сих пор не может запомнить в лицо охранник на входе. Саймон влюблен в девушку, которая работает в его конторе копировщицей и (по логике сна, где коллеги, одноклассники и родственники, живые и мертвые часто оказываются в одном месте) живет в доме напротив, окно в окно. Но наибольшая близость, которой достигает с соседкой Саймон, — копание в ее мусоре, а также подглядывание за ней, одиноко спящей, в подзорную трубу. Саймону лет тридцать, но его мать почему-то уже умирает в дряхлости и маразме в доме престарелых. «Вы знаете, что тут у людей есть оружие?» — в тревоге спрашивает герой у санитара, заметив у одной полоумной старушки антикварный кинжал. «Да», — отвечает тот и показывает пистолет под халатом.

Начальство и девушки его сразу обожают. Джеймса Саймона хвалят за успехи Саймона Джеймса, Саймона Джеймса ругают за косяки Джеймса Саймона. Пользуясь свой неотличимостью (которой никто не удивляется), двойник пролезает во все уголки тесной и пыльной жизни Саймона, забирая у него все — и даже ключи от квартиры.

Взяв у Достоевского завязку и кое-какие косточки из сюжетного скелета (например, и там, и там стартовым сигналом к срыву в безумие и абсурд становится неприятный инцидент на корпоративе), «Двойник» радикально меняет эпоху и декорации, заимствуя из всего, что происходило в мире в следующие полтора века после выхода в печать «Двойника».

Вместо мокротного Петербурга тут — хмурое, душное нечто похожее на Европу или США 80-х годов, — но явно прожившую какую-то альтернативную историю. Это — конец ХХ века, каким его мог представлять, скажем, Франц Кафка.

Кафка вообще и экранизация его «Процесса» Орсоном Уэллсом в частности обязательно упоминается во всех интервью и рецензиях, посвященных «Двойнику». Другие признанные источники вдохновения — «Бразилия» Терри Гиллиама и «Жилец» Романа Поланского. О «Жильце» без Кафки, впрочем, тоже не поговоришь, ну а Поланский лет двадцать назад сам собирался экранизировать «Двойника». При желании в «Двойнике» можно разобрать эхо бессчетного количества других антиутопий и хроник безумия. Герои застывают в позах (и красках) с картин Рене Магритта. В их мире, кажется, всегда ночь, весьма скупо подсвеченная, — при этом нет сомнения, что даже когда Саймон выбирается на улицу, он, как в «Альфавилле» или «Метрополисе», так и остается в замкнутом пространстве, и над головой не небо, а потолок.

Достоевский написал «Двойника» за 154 года до того, как кинозрители ахнули в финале «Бойцовского клуба». За несколько лет до Достоевского о такого же рода раздвоении душ написал рассказ «Вильям Вильсон» Эдгар По, а до этого тема прямо-таки цвела у немецких романтиков. Ко всей многоэтажной библиотеке на классическую тему зловещего близнеца, который воплощает все, что герой не хочет признавать в себе, новый «Двойник» вроде бы ничего особенного не добавляет. Как и ко всем вышеперечисленным предшественникам — от «Процесса» до «Жильца» (на которого «Двойник» особенно сильно похож).

Впрочем, корыстным клоном и бледным паразитом его никак не назовешь. Это отлично сделанный фильм.

Во-первых, пугающе завораживает тщательно сконструированный в нем больной безумный мир, скрежещущий и грохочущий некрашеным железом поездов в метро, стрекотом помесей компьютера с арифмометром.

Это не просто декорации — тут тьма остроумных и убедительных находок: даже логика и визуальный язык шоу в местных пузатых телевизорах тут другие. Во-вторых, тут есть на что посмотреть в актерском плане: обоих Саймонов лихо играет Джесси Айзенберг, двойник Марка Цукерберга из «Социальной сети», симпатичный молодой человек с лицом млекопитающего из семейства водосвинковых. В-третьих, это просто увлекательная история, вибрирующая от абсурдного нервного смеха и ловко выдерживающая свою двойственность: мы так и не будем уверены окончательно, безумен ли герой или мир вокруг него.

Чтобы оценить два последних достоинства в полной мере, стоит отметить, что в «Победе» есть недублированные сеансы «Двойника» с субтитрами.

Но смешащий и местами леденящий во время просмотра «Двойник» — в отличие от, скажем, того же «Жильца» или «Процесса» — не забирается зрителю под кожу на всю оставшуюся жизнь.

Елена Полякова

Кадры из фильма — kinopoisk.ru