«Проект Ним»: прощай, самец!

На завершающемся сегодня фестивале «Встречи в Сибири» был предъявлен еще один документальный шедевр из гуманитарной Европы. Британский канал ВВС финансировал идею Джеймса Марша, решившего взглянуть, что стало с главным героем сегодня уже подзабытого научного эксперимента 40-летней давности, во время которого была предпринята попытка не только научить шимпанзе общаться с людьми, но и подтвердить теорию Дарвина о происхождении человека.

В 1973 году профессор Колумбийского университета Герберт Террас выбил грант на проект, в рамках которого он предложил одной своей знакомой взять на воспитание детеныша шимпанзе. Эмансипированная подружка, уже опекавшая на тот момент нескольких детей со своим вторым мужем, согласилась, не особо вникая в проблему. Так в семье бывших хиппи появился нечеловеческий детеныш, которого новая мамаша первые полгода даже выкармливала собственной грудью и позволяла проявлять в свой адрес всякие «сомнительные» нежности… И здесь, наверно, в вашем воображении нарисуется образ какой-нибудь законченной дегенератки, потому что такие — именно зоофилические — отношения иначе как перверсией и не назовешь.

Однако лицо реальной героини, признающейся в этом перед камерой спустя почти четыре десятка лет, светится улыбкой и удивительной одухотворенностью, какую редко сегодня можно увидеть у людей вообще. Став тогда приемной матерью маленького шимпанзе, она в последнюю очередь хотела следовать предписаниям эксперимента, предоставив своему новому мохнатому малышу полную свободу действий. Отлученный от реальной матери, оставшейся в зарешеченных клетках обезьяньего питомника, малыш Ним мог теперь безобразничать и носиться по дому целыми днями со своими новыми братьями-сестрами. Спохватившись через несколько месяцев, что подружка не соблюдает надлежащих научных предписаний, Террас во второй раз лишил материнской любви маленькую обезьянку, передав ее в руки очередной, но более добросовестной няньки…

Используя сохранившиеся во множестве фото- и кинодокументы, Марш не просто иллюстрирует историю эксперимента и эпопею взросления Нима, но главным образом предъявляет убедительнейшее подтверждение самого избитого умозаключения Сент-Экзюпери, адресованного маленькому принцу. Разделяя ответственность за судьбу примата, использованного людьми ради удовлетворения своих амбициозных интересов и корыстной выгоды, реальные персонажи, вспоминающие перипетии этой истории, во время съемки в 2011-м плакали через одного. Собственно, некоторым из них было в чем раскаиваться: переходя из рук в руки, Ним в итоге попал в медицинскую лабораторию, где на шимпанзе проводили испытания различных вакцин, в том числе против СПИДа. Так покоритель природы под названием Хомо сапиенс эксплуатировал своих невинных меньших братьев, чтобы избавиться от наказания за собственные прегрешения.

Марш оставляет открытое пространство для выводов, почему же так сравнительно быстро свернулся этот шумный проект. Оказывается, подрастающий Ним начал все чаще кусать своих опекунов-воспитателей. Вмешался ли в ход исследования «животный фактор» — пробуждающиеся у обезьяны инстинкты? Или же агрессия примата стала следствием его вынужденного сиротства и хождения по рукам? Во всяком случае, когда спустя много лет в его последнем приюте появилась его первая человеческая мать, решившая посмотреть, что стало с ее маленьким Нимом, уже много чего переживший и повидавший самец набросился на нее и долго мутузил в клетке, едва не отправив на тот свет. Так в многочисленных переломах проявилась горькая истина ответственности за тех, кого мы приручаем.

Сидящая за моей спиной пара покидала сеанс в расстроенных чувствах:

— Мне нельзя смотреть такие фильмы, — говорила она.

— Что, расчувствовалась? — спрашивал он.

— Ну конечно…

И чем дальше сегодня игровое кино уходит в мир бесчувственно-выпуклых 3D-иллюзий, тем глубже в них погружается кино неигровое. Оно будто бы хочет сказать нам, что без чувств человек не человек. И так же, как компьютерный тигр из «Жизни Пи», разрываемый противоречием между природным инстинктом и любовью к спасающему его человеку, реальный самец-шимпанзе оказался способен вызвать к себе столько сопереживаний, что ими можно было бы растопить даже искусственные сердца человеко-роботов. Вот такую полифонию мыслей и чувств вызволил наружу очередной труднодоступный фильм, который кроме как на этом фестивале вы вряд ли где-то сможете увидеть.

Почти достигнув возраста совершеннолетия, кинофестиваль «Встречи в Сибири», начинавшийся в конце 1990-х как один из множества гуманитарных проектов, финансируемых тогда известным меценатом-филантропом, давно бы уже мог почить в бозе, если бы его не вынянчили материнские руки Эллы Давлетшиной, все эти годы курировавшей и опекавшей данный проект. И он, хочется в это верить, никогда не повторит судьбу Нима. Тем более что среди культурных мероприятий этот фестиваль (наряду с «Монстрацией») является сегодня одним из двух главных брендов Новосибирска. Ну, это на мой взгляд, конечно…

Андрей Малов

Фото theuniquecreatures.com