«Я тоже хочу»: ключи зажигания от рая

«Сегодня ночью четверых негодяев завалил, потом — в церковь, исповедался, причастился, вот теперь в бане сижу», — рассказывает знакомому музыканту один бандит. С этого разговора практически начинается новый фильм Алексея Балабанова, который со времен «Брата» редким образом сочетает статус главного русского режиссера и в глазах критиков, и, так сказать, в народе. После исповеди духовник рассказал бандиту, что где-то возле Питера есть зараженная радиацией мертвая зона и там посреди замерзшего озера стоит Колокольня счастья. Некоторых просящих она забирает, все остальные умирают на обратном пути.

Справка: «Я тоже хочу» (Россия, 2012) — драма, фантастика, притча. Пять попутчиков — бандит, музыкант, проститутка, алкоголик и его престарелый отец — ищут в радиоактивной зоне недалеко от Санкт-Петербурга Колокольню счастья. Реж. — Алексей Балабанов («Брат», «Жмурки», «Груз 200»). В ролях: Олег Гаркуша (группа «АукцЫон»), Юрий Матвеев («Кочегар»), Александр Мосин («Кочегар»). Музыка — Леонид Федоров («АукцЫон»). 89 минут.

Бандит, когда услышал про колокольню, сразу решил ехать — за счастьем. «Я тоже хочу», — оживляется музыкант, усталый большой мужик в кожаных штанах, сыгранный Олегом Гаркушей из группы «АукцЫон». Они заезжают за другом бандита — крепышом-алкашом, которого жена сдала на отрезвительные процедуры в больницу, а когда выясняется, что он «без бати не поедет», забирают и его отца. Забивают багажник теплыми вещами (в зоне всегда ядерная зима), запасаются водкой. И, наконец, подбирают на обочине зареванную проститутку Любовь Андреевну, которая окончила философский факультет, но теперь «торгует туловищем». Едут немногословно, только периодически отплевываясь типичными балабановскими репликами типа «Нах…ра телкам права дают?».

Никто не задается вопросом о природе счастья, которое иногда раздают в колокольне. Впрочем, в фильме есть сверхъестественно одаренный мальчик (сыгранный сыном режиссера), который в интервью телевидению в ответ на вопрос «Какое ваше новое пророчество, Петр?» отвечает: есть планета, на ней есть жизнь, вода, а еще там есть счастье.

Фантастических кадров в фильме, правда, ровно полтора. Реалистические — вроде бы все остальные. Заброшенная колокольня с провалившейся крышей и сохранившимися фресками, например, — не выдуманная декораторами, а настоящая, и именно от нее, по словам режиссера, закрутилась вся история. Но в балабановском моке странных реплик и решительных действий, укачивающего плавания черного джипа по смурным пейзажам и раскачивающей, расшатывающей реальность музыки Леонида Федорова из «АукцЫона» реализм тоже плавится.

Первый же и единственный по-настоящему фантастический кадр — когда из питерского лета герои подъезжают к охраняемому периметру зоны и разговаривают с солдатами, у которых за спиной зима и непролазные снега.

«Оттуда еще никто не возвращался, но патриарх велел всех пускать», — говорит один из солдат, и черный джип проезжает КПП и углубляется в мертвые поселки.

Кстати, черная иномарка в отечественном кино еще со времен «Бумера» (а потом, например, в «Овсянках») — прямо-таки знаковый персонаж для историй о путешествии в запределье, своеобразный чужой, мифический зверь, в брюхе которого герои пересекают мистические пустоши, а он до поры до времени дает им свободу и безопасность. Бросив машину, герои идут пешком, а проститутка из-за грубой шутки и вовсе будет бегать голой и жалкой по сугробам — потому что ради счастья можно пойти и не на такое.

Чем ближе к колокольне — тем больше на обочине (как на подходах к вершине Эвереста), похожих на смерзшиеся кучи тряпья умерших на обратном пути соискателей чуда.

Режиссер Балабанов любит настаивать в интервью, что его фильмы проще, чем кажутся, а хитрые интерпретации — личная проблема интерпретирующего. В случае с его новым фильмом этот подход выглядит особенно органично. Это очень простая история, которую можно рассказать в трех словах «несколько человек пошли за счастьем, некоторых выбрали, а некоторые умерли», незатейливая и безжалостная, как русская народная сказка. Счастья хочу, что тут непонятного? «Простая» причем — не в смысле примитивная, а в смысле — законченная и закругленная, готовая, как яйцо. И — тоже просто говоря — по-человечески теплая, отчего ее не хочется называть притчей.

Есть довольно расхожая мысль о том, что самые жестокие и человеконенавистнические в экранных методах режиссеры (от фон Триера до Муратовой), в конечном счете, оказываются самыми гуманистичными. В «Я тоже хочу» это прямо-таки на поверхности — в финале появляется сам режиссер Балабанов, похожий в темных очках и своей фирменной фуражке на встревоженного нарисованного крота, и утешает тех, кого не взяли в счастье, — несмотря на то, что у него самого с шансами на это очень плохо.

Елена Полякова

Кадры из фильма — festival-spb.ru (1), medsmax.livejournal.com (2), snob.ru (3)