«Клип»: детка-профурсетка

В сетях объявился «Клип» — первый, и единственный пока, запрещенный в постсоветской России фильм «Мама моет раму, папа болен раком, я делаю минет». Такой слоган вполне бы подошел этой сербской картине, которую уже вряд ли увидят в наших кинотеатрах. Хотя сам факт неполучения лицензии на прокат, наверно, не может быть расценен де-юре как запрещение. Но в России «не разрешение» всегда расценивалось как запрещение. Во всяком случае, положено начало новому феномену — «запрещенному кино», которое так и подмывает сравнить с еще незабытым самиздатом, долгие годы кормившим в СССР пытливые умы, рисковавшие схватить срок за распространение нелегальной литературы. С «Клипом» все не так: это все-таки не чтиво, да и старые цензурные механизмы, ориентированные главным образом на антисоветчину, тут не работают.

Старшеклассница Ясна старается не задерживаться дома: отец загибается от онкологии, а мама все время зовет что-нибудь съесть, совсем как нашу «маленькую Веру». Ясна предпочитает дому и родителям общество своих одноклассниц, которые, как и она, совершенно конкретные, простите, телки. Менять стринги по пять раз в день, фоткаться в них для соцсетей, нюхать кокс и осваивать искусство феляции — ни о чем другом они и не помышляют. Они предоставлены самим себе, а чтобы не помогать дома по хозяйству, всегда находится отговорка: мне надо учиться. Взрослые здесь только едят, болеют и умирают. Понятно, что при такой перспективе Ясну куда больше привлекает искушение получать от жизни все доступные удовольствия.

Чуть ли не треть фильма снята на сотовый телефон, с которым Ясна не расстается, едва успевая переводить его с разборок набычившихся старшеклассников на их же вандальские перформансы в родной школе. Или на саму себя, совершенно обезумевшую от затянувшегося гормонального взрыва, заставляющего все время выпячивать грудь и ягодицы по разные стороны позвоночника. Иногда в объектив мобильника попадает хорошо эрегированный член ее дружка Джоле, которого Ясне с некоторых пор приходится систематически обслуживать в местах не только личного, но и общественного пользования — от лестничной клетки до школьного туалета.

29-летняя дебютантка Майя Милош задействовала в главных ролях тинейджеров в два раза моложе себя, а главной «натурщице» Исидоре Симийонович было всего 14. Предвкушая вопросы компетентных органов, авторы написали в финальных титрах, что в откровенных сценах были использованы дублеры и муляжи половых органов. В России это не помогло: кто же будет читать эти титры, да еще на сербском языке?

При желании, конечно, можно было подогнать под это культурологическую базу, умозаключив что-то вроде: здесь «кино морального беспокойства» продолжает свое сближение с арт-порно. Вот только не очень понятно, что получилось в итоге: то ли слегка «облагороженное» социумом порно, то ли опошленный сексуальными откровениями критический реализм? Как обстоятельный репортаж из сербской провинции «Клип» смотрится вполне убедительно, но отсутствие внятной авторской рефлексии как-то не очень располагает к тому, чтобы присваивать ему статус художественного кино. И я бы, наверно, никогда не позарился на него или же прекратил смотреть минут через 20 после начала, а так получается, что желание понять причину запрета вынудило меня провести с ним бесконечно долгие полтора часа.

Минкульт не выдал прокатное разрешение из-за того, что здесь содержатся матерщина, наркота и сцены сексуального характера, то есть все то, что мы видели много раз. Это какая же должна быть концентрация всего, чтобы создать прецедент запрета? Пока компания «Кино без границ», купившая «Клип» для проката, пытается опротестовать это решение и поговаривает об альтернативных способах демонстрации в интернете, его уже вовсю скачивают из Сети за так, поскольку лучшей рекламы, чем случившийся скандал, и желать было нельзя. А шеф компании Сэм Клебанов уже пугает киноманов грядущим запретом «Нимфоманки» фон Триера, которая, по его предположениям, будет в разы откровеннее «Клипа». Похоже, уже началась рекламная кампания новой работы Ларса…

Бывшие югославы в последние годы будто соревнуются друг с другом в том: кто снимет самую что ни на есть жесть? Пару лет назад «Сербский фильм» стал изгоем ряда либеральных европейских МКФ, куда его не захотели пускать из-за слишком циничной жестокости, поразившей даже видавших виды фестивальных завсегдатаев. И вот теперь «Клипу» досталось на орехи от российских киночиновников, отказавших ему в праве нарушать невинность отечественных кинозалов. Меж тем разгадка постюгославской агрессии, я полагаю, объясняется тем, что в кино пришло поколение, чье детство выпало на 90-е годы — бесконечное кровопролитие на Балканах, усугубленное еще и «бонусом» американских санкций, а по факту — исключением целой страны из международного сообщества, что на уровне коллективного бессознательного можно назвать «национальной травмой». И вот это поколение, пришибленное войной и последующей разрухой, теперь сбрасывает на экраны то, что отложилось у него в подкорке, а именно — агрессивную физиологию первичных инстинктов.

Фото kinopoisk.ru