Поделиться
Если спросить у жителя другого города, чем, на его взгляд, знаменит на всю Россию Новосибирск, то вы получите три самых популярных ответа. Оперный театр, клиника микрохирургии глаза имени Федорова и Новосибирский крематорий. По-моему, очень разнообразно, и я даже не знаю, как относиться к тому, что в столь почетном списке оказался крематорий. То есть как вообще подобное учреждение может оказаться овеянным всероссийской славой, то и дело попадая в федеральную ленту новостей культуры. Разные меня чувства посещали от акций и перформансов крематория за все время — то слегка подташнивает, то глаза на лоб выкатятся, а иной раз так и вовсе веяло нездоровой некрофилией. В целом господин Якушин, хозяин крематория, говорит очень правильные вещи — о формировании здорового отношения к смерти, о цивилизованном подходе к погребальной культуре — и в этом отношении делает много полезного. Но чем дальше, тем больше мне видится откровенный циничный маркетинг за гранью добра и зла в его «культурных» мероприятиях. И после недавнего автопробега с катафалками и как бы антинаркотического перформанса со сжиганием гроба мне кажется, что это безумие надо признать безумием и как-то его притормаживать, а не поощрять на уровне министерства культуры.
Не знаю, как большинство отнеслось бы к концерту в парке при крематории, если бы это был концерт не Марка Тишмана со стриптизом, а, например, вечер старинных элегических романсов или исполнение «Реквиема» Моцарта. Уверена, что положительно: это красиво, уместно, в хорошем смысле по-западному и главное — деликатно. Но, видимо, у Якушина нет задачи сделать деликатно — у него есть задача эпатировать. А когда дело касается такой болезненной темы, как смерть, не надо прилагать много усилий, чтобы поднять волосы дыбом. Ну и что, что Тишман со стриптизом, вон еще в XIX веке проводили фортепианные концерты на кладбищах, — передернет в ответ Якушин.
И ведь его трудно в чем-либо обвинять — культурная программа крематория собирает целые толпы. И кто после этого здесь больший циник и перверт — господин Якушин, сваривший в крематории варенье из ранеток, выращенных на его территории, и предложивший сотрудникам откушивать с этим вареньем чай, или орава любопытных студентов, собравшихся на последнюю «антинаркотическую» акцию, которая к реальной антинаркотической пропаганде, разумеется, не имела никакого отношения. Якушин устраивает шоу, организуя классный маркетинг для своего бизнеса, балансируя на грани маразма и извращения в духе новогодних вечеринок типа «Новый год без любимого», устраивает для всех желающих в любое время экскурсии по крематорию, отмечает «на работе» все праздники, елку наряжает, даже зоопарк с верблюдом и белками завел — а публике это нравится. Ходят. Я уверена, что если бы следующей после сезонных скидок на гробы и кремацию акцией стал бы интерактивный перформанс «Зажги своего ближнего» или «Погрейся в печке», желающие нашлись бы и здесь.
Раньше я думала, что господин Якушин, бережно хранящий череп бабушки своей жены, просто отпетый циник, потом решила, что он, наверное, тронулся умом, потому что есть граница, за которой — табу. Но после того как узнала его непростую жизненную историю о том, как он несколько лет жил с онкологическим диагнозом, уже и не знаю, что думать. Есть ощущение, что этот явно неординарный человек живет в параллельном мире и как-то иронически относится к смерти, откровенно стебаясь над тем, что на других нагоняет жуть. Он умен, глубоко образован и креативен. Его музей мировой погребальной культуры — явление, безусловно, интересное и представляющее без шуток серьезную ценность в мировом масштабе. Но лично у меня не возникает любопытства разглядывать жутковатые артефакты человеческого горя, а рядом с некоторыми экспонатами многим так и вовсе может поплохеть. Я прекрасно понимаю, чем объяснялся в свое время феномен фотографии Post-mortem, когда сама фотография воспринималась как чудо, как магия, останавливающая время. Но эти посмертные дагерротипы лично у меня вызывают смешанное чувство физической дурноты и какого-то патологического ужаса. Как, впрочем, и у большинства психически нормальных людей, едва ли испытывающих желание их разглядывать.
Не сомневаюсь, что Якушин, когда он на работе, — безупречный профессионал, и вижу только положительное в той культуре, которую он развивает в России, в этом смысле сильно отставшей от Запада. Думаю, меня многие поймут. Не вижу причины для насмешек по поводу приезда в крематорий известного скульптора из Ганы, который делает оригинальные гробы в виде рыбы или башмака. Например, в Европе сейчас набирают популярность цифровые памятники на кладбищах, с помощью которых можно прямо на вмонтированном экране рассматривать загруженные фотографии умершего. А в Дании стали производить памятники с QR-кодом, который любой посетитель кладбища может считать смартфоном и посмотреть биографию и фото того, кто там похоронен. Но делать из этой культуры шоу, каждый раз попадая в федеральные новости, — это уже кощунство.
Фото Виктора Дмитриева
