Уэллс Тауэр: с дверью в глазу

Молодой человек на грани нервного срыва сидит в коттедже на берегу океана и ужинает печеньем — сидит на полу, кругом беспорядок, между ягодицами у него застряли кусочки крекера. С такой душераздирающей сцены начинается сборник рассказов Уэллса Тауэра, «следующего лучшего писателя Америки», как значится на заднике книги (кто был предыдущим, навсегда останется загадкой). Автору лет тридцать, его рассказы вовсю печатают журналы Esquire и GQ, это явно непростой и совсем не злой молодой человек, с острым писательским зрением и странными нарочитыми образами, которые, пожалуй, оседают в голове навсегда.

Если помните, в начале «Над пропасти во ржи» Холден Колфилд рассказывает про своего родного брата Д.Б., голливудского сценариста: «Может, слыхали — это он написал мировую книжку рассказов «Спрятанная рыбка», там про одного мальчишку, который никому не позволял смотреть на свою золотую рыбку, потому что купил ее на собственные деньги. С ума сойти, какой рассказ!». Расшифровать эти слова Холдена можно примерно так: идите в задницу со своими фальшивыми взрослыми заморочками, вы можете говорить о недвижимости, сексе, всей этой ерунде, вы продались Голливуду, все вокруг липа. А настоящее вот оно — рыбка!

Всю жизнь Сэлинджер, хренов дзен-буддист, писал «про рыбку» и делал многозначительную мину — хотя, если так уж разобраться, задирать нос нечего: он был мрачным типом и особой гармонии, кажется, не достиг. Зато следом за ним «про рыбку» стали писать целые поколения американских писателей.

Наш герой Уэллс Тауэр тоже из этих — про рыбку. В сборнике «Дверь в глазу» он пишет как бы обыденные и вполне реалистические истории с исподвыподвертом в конце: о страдающих американских риэлторах, тинейджерах, пенсионерах, домохозяйках, поначалу тягостные, как лента новостей НГС, а потом неожиданно поворачивает, и ррраз — угол зрения меняется, взгляд уходит в глубину, и, словно после затяжки марихуаны, мир показывает свои яркие, острые и обостренно эмоциональные грани.

Вот печальный работник стройки, изменивший жене, бежит по берегу, и гигантская переливчатая рыбина, которую он поймал в заводи и несет под майкой, бьет хвостом его по щекам. Вот инвалид-колясочник, проживший скучнейшие дни у своей дочери, принимает соседку за шлюху, та оказывается наркодилершей, и при свете ослепительно яркого солнца, обкуренный и блаженный, он пожирает красный помидор у нее на кухне. Вот пузатый риэлтор, всю жизнь страдающий от вражды с младшим братом, идет на охоту на лося и тонет в тумане, который стелется по мелководью.

Уэллс Тауэр любовно соединяет пошлость и невротизм американского захолустья с красотой Дикого Запада, он пишет про кризис среднего возраста и подростковые страдания, но из-под страниц выбегают мыши и опоссумы, выплывают радужные медузы и морские огурцы, колышутся индюшачьи бородки. Удивительная Америка.

Индюшачьи бородки оказываются реальнее страданий. Подстреленная лосятина поет осанну мужской крутизне, но, освежеванная, моментально начинает гнить. Мыши не мучаются от нервных срывов. И таким образом, видя, что под маской депрессивного реалиста скрывается ехидный мистик, читатель понимает: мистер Тауэр, несмотря на крекер в ягодицах и прочие ошибки молодости, пишет отлично, умеет смеяться и дышит вполне свободно.

Тем временем. Купил позавчера в метро розовую книжечку под названием «Мадам ходит босая». Привлекла гремучая смесь — бульварный ретро-роман о декадентской Москве плюс альтернативная история России (Ленина и Троцкого расстреляли еще в 1914-м) плюс автор, обозначенная как киноархивист и специалист по русскому немому кино. Якобы книга понравилась Дмитрию Быкову. Читать ее абсолютно невозможно, она беспомощная, бессюжетная и совсем не интересная. Также стало известно, что писатель Виктор Ерофеев написал роман «Акимуды», где Россию захватывают мертвецы, которые маршируют по просторам нашей родины, крича кричалку: «Россия для мертвых!». Трудно не согласиться.

Фото Анны Золотовой