«Давайте учить геометрию поз!»

Мальчики и девочки 90-х годов (не обязательно будучи при этом, что называется, гопотой) восприняли бы наши клубные увеселения как сплошной анекдот: «Мы вчера ходили на лекцию», «Мы пойдем сегодня с милым на поэтический вечер». Между тем модой на культурные увеселения уже никого не удивишь. Трудный для офисных работников (после двойной порции уик-энда) понедельник в клубе «Труба» завершили вечером эротической поэзии с замысловатым названием «О низких мыслях между строк высоким стилем». По замыслу организаторов, за компанию поэты легко прочитают даже сокровенное — то, чего в одиночку стесняются. Несмотря на будний день, все места в «Трубе» были зарезервированы заранее, судя по билетам, было не менее восьмидесяти человек, и к началу чтений было не протолкнуться.

В сигаретных клубах атмосферы поэтического вечера можно было при желании, прищурившись, разглядеть дух американских битников 50-х годов. Прибывали и прибывали молодые люди разной степени небритости в растянутых свитерах с горлышком и роговых очках. Вентиляторы, как в фильмах нуар, крутились под потолком лениво и красиво — поэтому вначале было душно. Но к началу собственно чтений лопасти завертелись вовсю, шевеля завитки волос на висках у богемных барышень, и накалять атмосферу оставалось только собственно эротическим стихам.

Первым вышел читать единственный мужчина среди выступавших: поэт Виталий Красный, традиционно украшающий поэтические тусовки приметной внешностью (бритый череп плюс густая борода) и манерой исполнения (смущенное бормотание, в нужных местах оборачивающееся мультипликационным рыком или фонетическим жонглированием). Стихотворение, в котором лирический герой-таксист бурно изливает порносюжеты, посещающие его при развозе одиноких пассажирок, вероятно, заставило многих слушательниц задуматься по пути домой. Позже Виталий прочитал «апокалиптическое» про главную достопримечательность нашего города:

«Завтра трахну в зоопарке антилопу,

Завтра трахну в зоопарке антилопу,

В зоопарке звери долго будут охать и смотреть на извращенские забавы».

Следующей, под романтичный «тяжеляк» музыкальным фоном, читала поэтесса Екатерина Дорш — больше похожая на вокалистку рок-группы: с миловидным лицом, завешенным волосами, в мини-юбке, в кружеве-ажуре выше и ниже ее, с манерой эротично держать микрофон, запрокидывая ручку вверх. Сидя на гнутом стуле посреди сцены, Екатерина отбрасывала прочитанные печатные листы, некоторые от слишком тесного контакта испачканные красной помадой, и читала, голосом скучая и хрипловато про дождь, каблуки, кровь, дней одинаковых вереницы и прочие девичьи проблемы:

Утверждаю им, что не лечат

Связи, секс. Распишись, получи

Справку в том, что ты сука, стерва,

Зла, дерзка, хоть дешевка — горда.

«Это моя обычная одежда для клубов, я немножко гот», — объяснила Анна Балагур, строгая дама, вышедшая с распущенными темными волосами, в черных корсете и бархатной юбке. Анна читала о мифическом острове Эрос, где все мужчины плечистые и стройные, «там девушкам дарят цветы без причины, на каждую бабу там сотня мужчин» — и противостоящей ему реальности:

«Отдамся грузину с ближайшего рынка,

Со старым уродом пойду в нумера,

Бомжа ублажу в туалетной кабинке...

А острову Эрос — тройное «Ура!».

«Немного жести. «Порно», — сурово анонсировала Анна следующее стихотворение:

Давайте учить геометрию поз,

Маршрут начиная с секс-шопа.

Какое тут солнце, какой тут Христос?

Сверкай, обнаженная жопа!

«Я против порно ничего не имею, это мимолетная эмоция, — объяснила Анна, в миру — дизайнер, в ответ на вопрос корреспондента НГС.РЕЛАКС насчет морализаторства. — Я сама порно смотрю с удовольствием, когда мне это нужно. Что касается эротической поэзии, то поэзия — это сама по себе эротика, обнаженка души, вне зависимости от того, о чем пишешь.

Читать стихи публично не трудно, но трудно перед жующей публикой читать серьезное, поэтому логично читать пошленькое или жесткое — чего у меня не так уж много».

Публика же хотя и умеренно жевала, но о любви к поэзии говорила серьезно, при этом легко признаваясь корреспонденту НГС.РЕЛАКС в том, что обычно из креативных офисных работников выпытать труднее, чем самые интимные откровения, — в своих поэтических опытах. Похожий на телевизионный образ «физика» (и судя по профессии дизайнера — намеренно), Герман в «заумных» очках и свитере с ромбиками рассказал: «Я сам пишу, но читать еще рано. Из поэзии люблю Серебряный век, переводы Пастернака, из зарубежного, как ни банально, — Шекспира и Гёте. Сюда пришел как большой почитатель Анны».

Последней вышла читать, сидя на полу, скрестив ноги, поэтесса Зоя Пикассо, заразительно и очень обаятельно сияющая глазами, наряженная, как модная картинка: пышная челка, балетная юбка, высокие каблуки. Из эротичного — «Дэвушка пэрсик, парень арбуз, все, что жэлаешь, бэри на свой вкус». Из житейского и даже философского — про то, что «любят всегда каких-то куриц»:

Такими наполнены много домов и улиц.

Жалкие бройлеры — с ними одна беда.

Если пройдешься по центру не в перьях

(я ведь не курица, перьев нет)

Они накудахтают что-то мужьям, те верят

Им петухам дорога на суп в обед.

Поэтический вечер завершился довольно быстро и неожиданно: через час после начала насупленный Марлон Брандо уже наступал на Марию Шнайдер в потайной парижской квартире — эпилогом к вечеру показывали «Последнее танго в Париже» Бертолуччи. «В искусстве непременно должна быть эротика, — поразмышляла Зоя Пикассо после выступления. — А у нас сейчас эротики практически нет. Либо совсем нет, либо порнография. Вот «Последнее танго в Париже» — это эротика, потому что красиво».

Елена Полякова

Фото Татьяны Кривенко