Дом тысячи страниц: 4 новосибирца показали семейные библиотеки

По мировому интернету прокатилась волна возмущения: мастер организации пространства и писательница Мари Кондо порекомендовала тщательно проредить свою библиотеку, оставив в ней только самые важные книги — штук 30, а лучше меньше. Надо сказать, что в современных интерьерах всё реже попадаются выделенные места для книг, а сами они всё чаще сжимаются до формата pdf или fb2 и поселяются в гаджетах. Корреспондент НГС нашла новосибирцев, которые осознанно не отказываются от бумажных книг, — они показали свои сокровища и рассказали, как книги заняли так много места в их квартирах и жизнях.

«Четырёхкомнатную квартиру мы купили, чтобы разместить библиотеку»

В домашней библиотеке новосибирца Андрея Позднякова порядка 7 тысяч книг, но это навскидку, уточняет он. Основу ей, признался книговладелец, заложил его отец, Борис Поздняков, у которого коллекция в какой-то момент переваливала за 10 тысяч томов.

— Сколько себя помню, мы всю жизнь жили в окружении книг и всю жизнь читали. Это не было обязанностью, мы просто читали, — вспоминает он. — Мы жили в трёхкомнатной квартире, во всех комнатах были стеллажи.

Семья Андрея Позднякова сейчас живёт в четырёхкомнатной «сталинке», и он шутит, что купил её именно для того, чтобы разместить все книги. Впрочем, шуткой это можно назвать лишь отчасти: как минимум в одной комнате — кабинете — кажется, что человек тут вторичен. Стеллажи здесь занимают всё пространство стен, книги не только стоят на полках, но и тут и там лежат стопками.

— Жена очень долго сопротивлялась, говорила, что в гостиной книг не будет. В конце концов самый большой книжный шкаф именно здесь, — смеётся Андрей. — Мы живём здесь 4 года, и за 4 года дошли уже до предела, увы. Но площадь есть ещё.

Часть книг когда-то принадлежала Борису Григорьевичу: когда семья переезжала в Новосибирск из Павлодара, тысячи томов разделили на три части — одна осталась у первоначального владельца, две поделили между собой его дети, Андрей и Ирина.

Библиотека формировалась во время дефицита, и книги приходилось буквально добывать.

— Мы с отцом ездили по воскресеньям на так называемые книгообмены. По сути, это был теневой рынок, но официально считалось, что там люди меняются. Были какие-то знакомства с товароведами в книжных магазинах, вытаскивания, обмены, обмены по посылкам. Всё это наложилось на дефицит бумаги: тогда появились «макулатурные» издания — когда ты сдаёшь сколько-то килограммов макулатуры, тебе дают талончик, и ты за государственную цену 1 рубль 27 копеек покупаешь что-то, что просто так ты никогда в жизни не купишь.

При этом самиздата в доме не было, говорит Поздняков. Хотя вовсе не потому, что семья чего-то боялась. Даже наоборот: Андрей одним из сформировавших его людей называет диссидента Наума Шафера, который отсидел в Павлодаре как раз за самиздат.

— Отец очень активно общался с Шафером, потому что это был столичный человек, настоящий профессор. Это было сумасшедшей дерзостью, отца гоняли на всякие парткомы, спрашивали, какого хрена он общается с этой сволочью недобитой, а отец к нему ходил с огромным магнитофоном, переписывал романсы в исполнении хора казаков, эмигрировавших во Францию, — это до сих пор самые умопомрачительные записи в его фонотеке.

У пятилетней дочери Андрея уже есть собственная полка — и на неё входит далеко не всё, признаётся он. В основном здесь то, что супруги Поздняковы читали в детстве сами: например, повести и рассказы забытого сегодня Виктора Голявкина. Эту книгу издания 1979 года — точно такую же, какая была в детстве у самого Андрея и его сестры Ирины, — искали через букинистов, «Авито» и «Алиб» и в итоге нашли даже в хорошем состоянии.

— Все букинисты — мои друзья. Я букинистические книжки страшно люблю, потому что они совсем по-другому сделаны. Качество бумаги сейчас лучше, но из книжек куда-то душа исчезла.

«Я два месяца ходила по колено в книгах»

Сестра Андрея Позднякова Ирина приняла фантастическую и детскую части отцовской библиотеки.

— Фантастика — это моё увлечение, я её много читаю, у меня она и в электронке есть. А детская — из-за иллюстраций, — поясняет она. — В наше время фантастику переводить особо не умеют, и я очень ценю эти древние, доперестроечные издания. Они, может, выглядят страшненько, на нехорошей бумаге, зато переводчики — это очень важно. Бывает, что и в интернете такого не найти.

Сколько томов хранится в занимающем полностью одну стену гостиной стеллаже, Ирина сказать затрудняется: тут на некоторых полках книги стоят даже не в два, а в три ряда, да и в три они уже не помещаются.

Со своей коллекцией она переезжала несколько раз: сначала было университетское общежитие, потом съёмные квартиры и, наконец, в своё жильё.

— Когда мы привезли книги из Павлодара, они были связками по колено увязаны, их ко мне просто перекидали. У меня полквартиры было заставлено: когда они в шкафу, кажется, что их не так много, а попробуйте их перевезти. Получилось так, что я без выходных работала, времени не было книжки хотя бы разобрать, и я ходила месяца два по колено в книгах.

Формировать собственную библиотеку Ирина начала ещё до переезда книг отца. Одно из первых приобретений — академическое издание «1001 ночи», купленное по подписке: с комментариями составителей и иллюстрациями, копирующими арабские оригиналы. Ещё одна книга, уже избранных сказок «1001 ночи», появилась позже — из-за иллюстраций Эдмунда Дюлака, который мало издавался в России.

— Бывает, что я долго за чем-то охочусь, жду, когда появится. Через интернет я покупала истории про Тома Сойера и Гекльберри Финна с раскрашенными гравюрами — издание самого художника Германа Мазурина.

Самой ценной книгой в своей библиотеке Ирина называет издание Библии с гравюрами Гюстава Доре. То, что оно, возможно, не такое красочное, женщину не смущает: глупо раскрашивать гравюры, которые и без красок наполнены светом.

«Книги нужны для того, чтобы не забывать, что мы не всё можем контролировать»

Часть библиотеки социолога Ольги Ечевской тоже унаследованная: серийные издания достались ей от деда, который жил в Грозном.

— Он был машинистом тепловоза — не из науки, не из литературы, но он любил книги. Он мог в долги влезть, помнил контекст покупки каждой книжки, во что он был одет, когда покупал, — рассказала она. — Первую войну (военную кампанию в Чечне в 1994–1996 годах. — Прим. ред.) книги пересидели, в середине второй (боевые действия начались в 1999 году. — Прим. ред.) их стали перевозить, и библиотека разделилась. Процентов 80 уехало в Новосибирск, мы с папой примерно пополам поделили книжки по интересам, ещё 20 — к родне в Подмосковье.

Сейчас на стеллажах Ольги — порядка полутора тысяч книг. Первые, купленные ей самой, были «условно случайными»: она, например, вспоминает, как они с братом в подарок родителям покупали иллюстрированную книгу про Самарканд, потому что, во-первых, «книга — лучший подарок», во-вторых, она красивая.

— Потом я начала собирать какие-то книжки для школы, а потом уже всё началось всерьёз, когда я чуть ли не Кьеркегора купила, это было лет в 15. Меня тянуло в какую-то книжную муть, — смеётся она. — Помню, встретила какую-то немку в Академгородке. Сижу, читаю на скамеечке, листья падают, осень, романтика. Она подошла то ли зажигалку попросить, то ли что-то такое. «А что читаешь?». А у меня Борхерт открыт, какая-то хтонь про послевоенные годы в Германии.

Постепенно библиотека наполнилась современной классикой и профессиональной литературой, которая частично мигрировала в рабочий кабинет. Стеллажи «разбрелись» по комнатам. Один из них вообще планировался одёжным, замечает Ечевская, но не вышло.

Среди самых ценных — книги издательства «Элементарные формы», которые Ольга считает идеальными и признаётся, что будет собирать, сколько бы их ни вышло. Появились и каталоги художников: книгу с работами французского графика Бернара Бюффе она называет в числе тех, которые вряд ли когда-то позволит вынести из своего дома.

Ольга мечтает сделать для библиотеки что-то вроде каталога, потому что книги часто где-то «ходят»: их берут почитать и не возвращают, а какие-то, наоборот, появляются на полках, но никто не помнит, чьи они. Часть книг, предполагает она, переедет, когда родители закончат строить дом. Сейчас же библиотека, по словам хозяйки, находится на грани порядка и хаоса.

— Пока книги как волосы на голове: они нужны нам для того, чтобы мы не забывали, что не всё можем контролировать. Когда я чувствую, что они начинают выпирать из отведённого для них пространства, я понимаю, что надо проредить. Есть полка, которая не читается, — это первые кандидаты на буккроссинг.

При этом отказываться от бумажных книг Ольга Ечевская не намерена.

— Я из тех, кто читать любит в бумаге. Люблю шуршать. Мне кажется, это скорее про стиль жизни, чем про потребление информации. Здесь можно взаимодействовать вживую, и воображение работает совсем по-другому. Даже просто жить среди книг и время от времени что-то выдёргивать и почитывать — это прокачивает какие-то навыки, которые больше никак не прокачаешь.

«Надо завязывать с покупкой и читать»

Домашняя библиотека Марии Кравцовой относительно молодая: собирать её девушка начала около трёх лет назад, но уже сегодня объём переваливает за сотню томов — и ещё от такого же количества книг она успела избавиться. При этом из родного Улан-Удэ, где Мария выросла, с ней в Новосибирск почти ничего не переехало: формировать библиотеку её хозяйка начала гораздо позже, когда после института стала работать в книжном магазине.

Страсть Марии и её супруга — фантастика и фэнтези. Например, «Властелин колец» в доме существует в двух разных изданиях, потому что в семье каждый привык к определённому переводу. То же затем произошло и с книгами Стивена Кинга. Один из романов последнего в библиотеке есть в уникальном бракованном издании — без пропечатанного на обложке имени автора. Книгу хотели вернуть издателю, но Мария её «поймала».

Среди находок и гордостей — так же с трудом, но добытый через несколько лет после издания «Мир Ведьмака» и доставшийся буквально за 200 рублей прекрасно иллюстрированный пересказ «Дракулы» в подарочном издании.

Но Мария признаётся, что сейчас старается выйти за рамки жанров: на полках начинают появляться детские книги, современная проза, популярная психология, «научпоп». Для непрочитанных книг существуют отдельные места: у самой Марии — на столе, у мужа — стопка на тумбочке.

— Мне комфортно, когда у меня дома есть 10–15 книг, которые я не читала, разной направленности, чтобы когда я задумалась, а что бы почитать, у меня был не один вариант, который я не хочу, — объяснила девушка.

Сейчас книги в небольшой «однёшке» ютятся на двух стеллажах, но жильё им семья планирует расширить — это, подчёркивает Мария, даже не обсуждается. При этом прятать книги во второй ряд она точно не будет: нужно видеть, что ты можешь взять и прочитать сейчас.

Принцип минимализма Мария в чём-то поддерживает: по её мнению, не стоит хранить книги ради книг.

— Некоторые накапливают их в количественном обороте, а подходишь: эту книгу не читал, эту прочёл наполовину и забыл, эту прочитал — ну, на троечку, больше читать не буду. Если книга не понравилась, она встаёт в библиотеке мёртвым грузом. Её можно унести на буккроссинг, можно продать за символическую цену, спросить по друзьям — читатель найдётся. Не надо превращать библиотеку в мёртвую.