По информации 2ГИС на 1 апреля, в Новосибирске действуют 233 ломбарда. За последний год их количество выросло на 7,4 %, отмечают в компании. Если сравнивать число точек с докризисным 2013 годом, то их и вовсе стало на 28,7 % больше. При этом по запросу «ломбард» справочник выдает все организации, которые предоставляют займы под залог ценностей, но не все из них являются ломбардами по закону.

Основная конкуренция сегодня идет между микрофинансовыми организациями (МФО) и мелкими ломбардами, некоторые из них работают уже не первое десятилетие. Опрошенные представители как ломбардов, так и МФО солидарны: закладывать фамильное золото стали гораздо реже, однако после изменений в законодательстве средний класс стал присматриваться к услугам крупных сетей и МФО — займы под залог ценностей уже воспринимаются не как нечто постыдное, а просто как еще одна финансовая услуга.

С 2014 года в закон «О ломбардах» внесены поправки, согласно которым деятельность ломбардов и МФО стал регулировать непосредственно Центральный банк РФ. Этот факт в беседе припоминают обе конкурирующие стороны, которые акцентируют внимание на том, что теперь их бизнес вышел из тени.

«В массовом сознании населения ломбард — это бабушка-процентщица, барыги и жулики, туда идут наркоманы, пьяницы и прочие маргинальные элементы. На самом деле это не так. ЦБ идет по пути, чтобы ломбарды были максимально приближены по своим показателям к банкам, к прозрачности обслуживания клиентов.

В настоящее время кто-то может соответствовать требованиям банка, кто-то не может — и он закрывается», — уверяет Юрий Тур, директор новосибирской сети «К-Ломбард» из 10 точек.

Его ломбарды принимают только золото, и в этой сфере Тур не видит особого всплеска на рынке. По его наблюдениям, этот драгоценный металл в последний год только дешевеет, а залоговый билет, т.е. фактически сумма единичной сделки, сейчас в среднем составляет 5–6 тыс. руб. — ювелирные изделия фактически скупаются по цене лома. Процент броса, т.е. невыкупленного имущества, наоборот, сокращается и составляет 10–15 % от всех случаев, отмечает Тур. Залоги через посредников отправляют на переплавку на аффинажный завод.

По сравнению с залоговым бумом в предыдущий финансовый кризис 2008 года, сейчас люди закладывают гораздо меньше золота, отмечает Тур. «Там были ипотеки, и люди закладывали все, что привозили из-за границы, Турции. Кризис 2014 года не принес такого роста в ломбардах, залоговое имущество отдали в прошлый кризис. Вряд ли с прошлого кризиса вы разбогатели и купили пару кило ювелирных изделий, так что вы бы и рады пойти в ломбард, но вам просто не с чем. Сейчас закладывают то, что сломалось или, когда, например, сережку потеряли», — перечисляет Юрий Тур. Однако, по данным «СПАРК», именно последний кризис значительно увеличил обороты сети — выручка «К-Ломбарда» в 2014 году составляла 15,7 млн руб., в 2015 году — 21,4 млн руб., а чистая прибыль — 3,7 млн руб. и 8,7 млн руб. соответственно. Ставка в «К-Ломбард» — 0,4 % в сутки, что заметно выше тех же обеспеченных кредитов в банках: Сбербанк, например, просит от 13,9 % по кредитам, но это годовая ставка.

Сотрудница ломбарда в спальном районе Новосибирска, «АУМ-Ломбард», Наталья, работающая в сфере уже 15 лет, отмечает рост конкуренции среди точек по предоставлению займов под залог ценностей.

«Это пользуется спросом, страна-то у нас нищает. К нам, конечно, не стали чаще ходить, потому что ломбардов в округе стало 5 штук.

Сейчас [работать в ломбарде] становится менее выгодно, нужны еще подработки, например, мы выживаем за счет изготовления ювелирных изделий на заказ. Ломбард как таковой мельчает», — говорит Наталья.

По ее наблюдениям, в «классический» ломбард сейчас редко приходит новый клиент — всего 1–3 человека в месяц, в большинстве случаев работники ломбардов знают всех своих посетителей и их драгоценности буквально в лицо.

«Сейчас разные люди идут, нормальные, не наркоманы. Это человек, который зарабатывает, у него ипотека, у него кредиты, он снимает квартиру — вот эти люди. Процент невозврата маленький. Люди, побывавшие у тех, кто дает займы, туда больше не вернутся — они пойдут в ломбард, где приемлемые проценты», — считает Наталья. Суммы залога редко превышают 5 тыс. руб., в основном — около 1–1,5 тыс. руб. под 0,4 % в сутки.

Председатель правления КПК «Инвест Центр» Константин Петухов считает, что ломбарды «портят имидж» микрофинансовых организаций, которые тоже работают с залогами, но, по его мнению, более прозрачно и больше напоминают банки, чем ссудные кассы. «Я бы не стал относить нас к ломбардам. Ломбарды действительно растут, а вот компании с качественным сервисом — нет. У нас есть дистанционная оплата, бонусная система, личный кабинет. Мы не работаем с золотом, а работаем с имуществом под залог — автомобили с правом пользования, недвижимость, земельные участки, гаражи. Это совершенно нормально, сейчас не стыдно приходить к нам, как раньше. Раньше к нам обращались только те люди, которых в банке не кредитуют, а сейчас наши клиенты обслуживаются и в банках, и у нас», — рассказал Константин Петухов.

Микрофинансовая компания «Партнер Инвест» тоже начинала с ломбардного бизнеса, но сегодня противопоставляет себя классическим ссудным кассам, говорит директор компании Максим Уткин. Он подчеркивает, что высокая конкуренция сбила ставки в МФО почти до уровня банковских — в «Партнер Инвесте» займы под залог ПТС дают под 5,9 % в месяц (хотя в 2010 году было 13 %), под залог автомобиля — под 4,5 %. А золото и бытовую технику в компании, например, не принимают.

«Я думаю, что идет становление рынка, только в последние пару лет все это приобретает прозрачность. Кто-то все еще работает по накатанной, и 

у людей заем ассоциируется с чем-то плохим — стыдно машину закладывать, это значит — какие-то проблемы, надо, чтобы никто не узнал. Но, по сути, это тот же банковский продукт, который требует меньше документов, времени, а процент уже близок к банковскому.

При правильном использовании это очень удобно. Если люди это поймут, то со сферой будет все хорошо», — уверен Максим Уткин.

Ведущий научный сотрудник Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Владимир Клисторин считает, что рост количества ломбардов — тревожный знак. «Поскольку доходы населения падают, люди пытаются прибегнуть к разным ухищрениям, чтобы сохранить свой уровень потребления, — отсюда интерес к ломбардам и микрозаймам. За последние 3 года у нас средние доходы населения упали на 10–12 %, восстановление до прежнего уровня при сегодняшней ситуации — это вопрос 3–4 лет, оно будет зависеть от политики правительства и других вещей». В целом по стране насчитывается около 22 млн жителей, имеющих доход ниже прожиточного минимума, — это и есть основные клиенты ломбардов и микрофинансовых организаций, говорит экономист: «[Они] не идут за кредитом в банк, они понимают, что им там его не дадут». Пик расцвета мелкого кредитования под залог ценностей еще впереди, полагает эксперт: «Если правительство будет сильнее бороться с бедностью, то это быстрее пройдет, но если правительство будет придерживаться политики невмешательства или помогать [только] крупному бизнесу, то дифференциация доходов возрастет и проблема усугубится».