Кредиторы на пороге

Известные новосибирские предприниматели, задолжавшие контрагентам и банкам, один за другим получают иски о личном банкротстве. Выбор кредитором процедуры банкротства должника как физического лица логичен, заверяют юристы корреспондента НГС.БИЗНЕС: при личном банкротстве можно оспаривать переоформленное бизнесменами на родственников имущество, искать заграничную недвижимость, а также привлекать к уголовной ответственности за ее сокрытие, чего не было возможности делать раньше.

Сразу несколько фамилий, широко известных в деловых кругах Новосибирска, появились в декабре на сайте арбитражного суда в качестве ответчиков по искам о персональном банкротстве. Так, 22 декабря Сбербанк подал иск к известному предпринимателю, президенту Национального союза зернопереработчиков и бенефициару ГК САХО Павлу Скурихину. Весной бизнесмен говорил НГС.БИЗНЕС, что долговая нагрузка на предприятие — порядка 15,5 млрд руб. Осенью Высокий суд Лондона разрешил продать итальянские активы бизнесмена (земельный участок площадью 4,5 га и spa-салон жены Скурихина) для погашения задолженности перед банком ВТБ. Представитель Сбербанка отказался от комментариев по поводу иска, связаться со Скурихиным не удалось.

18 декабря омич Михаил Петешов подал иск о банкротстве известной новосибирской бизнесвумен и владелице ГК «Ай Пи Групп» (ресторан «Мао», отель Garden Apple, сеть аптек «03», магазин детской одежды Sanetta и пр.) Елене Паночевных. До этого новосибирский арбитраж признал долги каждой из компаний Паночевных — «Базис-Джи 03», «Базис-джи», «Релакс», «Приоритет» — по 85,6 млн перед Петешовым. Все иски поданы в один день — 21 сентября 2015 года, почти одновременно четыре компании признаны банкротами, в них введена процедура наблюдения (все четыре юрлица, по данным «СПАРК-Интерфакс», на 100 % принадлежат Елене Паночевных).

Предприниматель отказалась комментировать причину своих долгов перед Петешовым.

Чуть раньше иск о собственном банкротстве получил другой известный в Новосибирске предприниматель — создатель легендарной сети New York Pizza Эрик Шогрен. Бизнесмен не заплатил за юридические услуги индивидуальной предпринимательнице Марине Зотовой 6 млн руб., говорится в материалах суда. Однако уже во время рассмотрения иска в арбитраже стороны урегулировали спор: в суд поступило ходатайство о замене истца — правопреемником Зотовой стала Евгения Головкова (топ-менеджер в компании Шогрена), которая попросила о прекращении производства по делу. В 2009 году в отношении Головковой и Шогрена было возбуждено уголовное дело по факту уклонения от уплаты налогов в особо крупном размере. Тогда они были задержаны на несколько суток и выпущены из следственного изолятора под залог, затем дело было закрыто в связи с истечением срока давности.

Без сомнения, самое громкое личное банкротство не только в Новосибирске, но и в России в целом связано с именем генерального директора Новосибирского театра оперы и балета Владимира Кехмана. 17 декабря Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области признал обоснованным иск Сбербанка на 4,316 млрд руб. и внес реестр требований кредиторов. Кехман попытался избежать признания себя банкротом и погасил часть долга, но, несмотря на это, суд отклонил ходатайство представителей Кехмана о прекращении дела о его банкротстве. Производство по делу о банкротстве бывшего директора JFC Владимира Кехмана началось в октябре 2015 года. В начале декабря часть арестованного за долги перед банками имущества Кехмана было реализовано на торгах. С молотка ушли жилое и нежилое помещения, автомобиль и три православные иконы. Ранее лондонский суд уже признал Кехмана банкротом.

Управляющий партнер адвокатского бюро «Гребнева и партнеры» Ирина Гребнева констатируют, что иски о личном банкротстве к предпринимателям чаще всего становятся следствием их поручительства перед банками или другими кредиторами — это обычная практика, когда банки требуют личное поручительство собственника или топ-менеджера как гражданина. «У нас же, как правило, все юрлица с ограниченной ответственностью — перед кредиторами ответственность в виде уставного капитала и имущества, а предприниматель говорил: а у меня ничего нету и платить я не буду — вот институт личного банкротства, это прокредиторский закон, направленный на то, чтобы облегчить кредиторам взыскания долгов», — поясняет юрист.

Использование процедуры личного банкротства после вступления в силу в октябре соответствующего закона связано с тем, что банкротство гражданина создает гораздо больше для него неудобств, чем юрлица, и расширяет возможности по взысканию долгов, указала юрист.

«Во-первых, процедура накладывает ограничения на доходы на предпринимателя, могут устанавливаться ограничения на выезд за рубеж, могут оспариваться сделки, совершенные предпринимателем в течение трех лет, предшествующих процедуре, — т.е. кредитор фактически получает доступ к данным о движении денег по счетам,

к сделкам, которые были у предпринимателя, и при определенных условиях арбитражный управляющий может получить допуск в жилище должника, чтобы найти там какое-то имущество, а также обратить взыскание на имущество в иностранных юрисдикциях. А самое неприятное, что если в ходе процедуры будет установлено некое недобросовестное поведение, то долги могут считаться непогашенными», — перечисляет широкий арсенал по взысканию для кредитора Гребнева.

Эксперт проекта «За права заёмщика» Общероссийского народного фронта Антон Канунников думает, что требовать личного банкротства должника кредиторов заставляет и неудовлетворительная работа системы судебных приставов. «Это государственный институт, очень загруженный работой, очень неповоротливый, — если у человека открытых счетов нету, денег на них нету, то пристав никакой работы не проводит. Таких людей море — которые просудили своего должника, подали в службу судебных приставов, а служба судебных приставов не может до каждого должника дотянуться», — ссылается на свою практику он.

Канунников уверяет, что финансовый управляющий обладает гораздо бьшими полномочиями и методами по возвращению долгов — вплоть до привлечения неплательщика к уголовной ответственности. В частности, ст. 195 УК РФ предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 3 лет за незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего, сокрытие имущества и неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов.

К тому же признанный банкротом не может в течение 3 лет занимать руководящих должностей — быть гендиректором, главным бухгалтером, — для кого-то даже это может быть принципиально, рассуждает Канунников.

Настя Гринёва
Фото Стаса Соколова