Владимир Кехман: «Я вынужден отменить премьеру из-за мэрии Новосибирска»

Ива Аврорина:
Здравствуйте, уважаемые слушатели, читатели и зрители НГС.
Мы начинаем прямой эфир с директором Новосибирского государственного академического театра оперы и балета Владимиром Кехманом. Сегодня мы будем разговаривать о конфликте театра с мэрией по поводу проведения концерта симфонического оркестра на ступенях театра 22 июня.

Андрей Михайлович:
Владимир Абрамович!
Всем известно, что "плохой мир лучше хорошей войны". Безусловно Вы несете ВСЕ виды ответственности за безопасность Ваших зрителей, и абсолютно согласен с Вами, что войти через центральный вход станет более опасным. Но, если Вы действительно Деловой человек, то смогли бы найти другое решение (не связанное с отменой премьеры), например открыть другие входа в зал.

Ответ:
Добрый день!
Безусловно, ситуация для меня крайне неприятная. Я считаю, что это просто непрофессиональный подход к организации масштабных мероприятий, в которых я и как директор Михайловского театра, и как первый руководитель Петербуржского культурного форума много раз участвовал. Ни разу у нас не было случаев, чтобы каким-то образом у нас происходили какие-либо конфликты с городской властью, во всяком случае в Петербурге.
То, что произошло здесь. Передо мной лежат два письма. Одно письмо от 10 июня, которое пришло поздно вечером к нам в театр, и я его увидел только 14-го числа, потому что, как вы помните, там были выходные. Здесь ни слова не сказано на тему Ленинградской симфонии. Здесь говорится: «Прошу вас рассмотреть возможность установки сценической площадки на ступенях театра с 20 по 27 июня, подключения к блоку электропитания для сценического питания с 20 по 22 июня, с 24 по 26 июня, а также использования гардероба и туалетов на первом этаже театра для участников концертной программы». Это сделать невозможно, потому что у нас идет репертуар.
Все, что касается отмены премьеры 22 июня, — это также невозможно, когда зрители... Со мной ни один человек не связался, мы не знаем, как это все будет организовано, какое количество ветеранов, будут ли перекрыты подходы к театру.
Все, что касается отказа, — никогда не было никакого отказа. Передо мной лежит другое письмо, где мы в ответ на письмо мэрии говорим, что, как известно из афиши, у нас премьера, в связи с этим «совмещение премьерных показов с концертом на ступенях театра не представляется возможным. Более того, театр работает в интенсивном графике весь июнь, включая указанные в вашем письме другие даты. В свою очередь, позвольте обратиться к вам с просьбой при планировании любых...». Мы просто извещаем о том, что мы должны скоординировать наши действия. Если бы это было сказано, что речь идет только о 22-м числе, например. Я так понимаю, что сейчас происходит, — они просто монтируют. Я не знаю, есть ли у них разрешение. Это же все памятник, я так понимаю. Есть ли у них разрешение, что они таким образом монтируют сцену, как там будет организована безопасность. Вы же видите, что происходит в стране. Неужели это непонятно? Все время чрезвычайные ситуации: то сцена упадет, то еще что-то происходит. Зачем мне эти проблемы? К нам будут идти зрители — 1200 человек. У них может быть 1–2 тыс. человек. Мы не знаем вообще никаких деталей. С нами, ни со мной, ни с моими заместителями, ни разу ни один человек не поговорил. Как может быть такое отношение? Я звонил Людмилиной, спрашивал: «Может, вы мне как-то поясните, как это все происходит?».
Для меня безопасность людей первична. Она мне говорит: «Владимир Абрамович, мы вообще никак не участвуем в этой истории. Нас привезут, мы исполним — всё. У нас нет вообще никакого участия здесь».

Ива Аврорина:
Ее вопрос безопасности не смутил? Она же опытный администратор.

Ответ:
Я не знаю по поводу крупности администратора. Я объясняю следующее: для меня безопасность людей первична. Мало ли какие-то провокации. Там ведь есть ветераны — это взрослые старые люди. Зачем это нужно? Зачем смешение этих потоков? Какая цель в этом? Можно было напротив, где каток обычно делают, напротив Краеведческого музея, сделать сцену. Или отойти подальше и сделать сцену. При чем тут ступени театра? Отошли на 7 метров и делают. Как я могу что-нибудь запретить?

Ива Аврорина:
Это же уже не территория театра.

Ответ:
Наша территория заканчивается — колонны плюс два метра. Зачем мне писать? Бери — делай. Я здесь вообще ни при чем. Зачем писать в театр что-либо, когда ты и так можешь это все сделать сама?

Ива Аврорина:
Сцену строят в 10 метрах от театра?

Ответ:
Меньше, конечно. Ее строят на ступенях. Ступени театра, в моем понимании, это те 4 ступени, где поднятие идет. Они зашли на самую высокую [ступень], там и поставили сцену.

Ива Аврорина:
При этом официально это считается землей муниципалитета?

Ответ:
Наверное. Это же не вопрос официальности. Где все парады принимают всегда, там она и ставится. Она полностью заграждает сейчас вход в театр. Представить себе такое в Петербурге невозможно.

Ива Аврорина:
Если бы не было предварительной переписки, а сцену бы сразу же начали строить на земле муниципалитета, но перед театром, вы бы все равно отменили спектакль?

Ответ:
Мы однозначно в любом случае бы отменили спектакль, потому что это невозможно в день, когда существует открытая сценическая история, и мы не знаем даже, что на ней будет. С нами не связалось ни ГУВД, никто. Как я могу рисковать? Это невозможно.

Ива Аврорина:
Какие риски вы видите?

Ответ:
Риск смешения людских потоков, риск любой провокации, риск неорганизованности процесса. Я не знаю, что там будет происходить. Может, там 10 тыс. человек будет. Мы не знаем ничего. Ни одной подробности у нас нет ни в одном письме. Даже после этого мы получили письмо от 17 июня: «Прошу повторно рассмотреть вопрос сотрудничества. В частности, оказать содействие по подключению...». Опять ни слова о том, что будет что-то здесь. «...который состоится 22 июня». И опять: «В частности, оказать содействие по подключению к блоку электропитания сценического оборудования с 22-го по 22-е». Это сделать невозможно, потому что у меня заходит публика. Тысяча человек заходит-выходит, а тут будут лежать эти все провода. Это невозможно. То же самое: использование гардероба и туалетов. Мы все-таки театр, а не блок питания. Это же просто некорректно в отношении театра так поступать в принципе.

Ива Аврорина:
В Новосибирске регулярно проводятся концерты на ступенях оперного театра. И всегда подключались к блоку электропитания, и все прочие технические вещи всегда делались. Почему раньше это не мешало, а сейчас мешает?

Ответ:
И сейчас будут происходить не только концерты, но и парады. В начале июля у нас будет парад в честь 85-летия ГАИ. И мы даем всем возможность это делать. Проблем никаких нет. Вопрос: о чем идет речь? Это разные вещи. Одно дело — сделать какое-то мероприятие, когда театр не работает, — пожалуйста, делайте. Но это заранее. Мы сейчас планируем с Решетниковым сбор студенческих отрядов на 11 ноября. Так мы с ним поговорили 3 месяца назад еще. Год назад, когда была жеребьевка чемпионата мира 2018 года, которая проходила в Константиновском дворце, представитель президента позвонил мне и скоординировал (потому что у нас было закрытие сезона, а у них мероприятие было на площади искусств) с нами, чтобы не смешивать людские потоки. Это абсолютно нормальная деловая практика организации массовых мероприятий.

Мария Зацепина:
Добрый день!
Почему вопрос с концертом 22 июня нельзя было решить мирным путем, в административной сфере?

Ива Аврорина:
Вы как руководитель крупного федерального учреждения какие-то шаги навстречу пытались сделать? Или вас оскорбило, что это было сделано поздно, не рассказали, что там планируется?

Ответ:
Я созвонился с помощницей мэра, объяснил ей ситуацию, с Анной, в тот же день, когда мы получили это письмо. Второе — я считаю, что когда Терешкова заявила о том, что она сама все организует, о чем дальше говорить? Пусть организовывает.

Infiniti:
Всю зиму на площадке перед театром стояли уродливые "снежные скульптуры", которые несколько мешали зрителям - но это Вас не заботило, а теперь Вам вдруг помешали наши ЕЖЕГОДНЫЕ, ТРАДИЦИОННЫЕ городские события.
Знаете, почему Вы о них не в курсе? Потому что Вы закрыли общественный совет при театре, чтобы творить все эти жуткие вещи - от варварского ремонта в нашем родном памятнике архитектуры до переноса секонд-хенда сомнительного качества из Михайловского театра - а именно на этом совете обычно руководство театра и координировало свои действия со всеми сторонними агентами.

Ответ:
У нас никогда не было общественного совета при театре. У нас был попечительский совет, который не работал никогда фактически. Было одно заседание при бывшем губернаторе Юрченко. Ну или 2 заседания. Всё.

Евгения Сергеевна:
Добрый день! Скажите, пожалуйста, почему премьеру "Дон Кихота" вы назначили на 22 июня в День Памяти и Скорби? День начала войны, память о миллионах тех кто погиб, дата говорит сама за себя!

Ива Аврорина:
Считается, что в этот день принято никаких развлекательных мероприятий не проводить.

Ответ:
Я не считаю, что классический балет «Дон Кихот» является развлекательным мероприятием. Это классическое наследие, которое никоим образом не задевает никакие чувства, потому что, помимо ветеранов, в стране живет еще огромное количество людей, молодежи в том числе. Поход в театр, в моем понимании, является такой же данью уважения и таким же абсолютно нормальным актом, как приход ветеранов, которые придут и будут слушать 7-ю симфонию. Ничем не отличается. Здесь нет никакого развлечения. Чтобы посидеть и посмотреть 3 часа балет, нужно приложить огромное количество усилий. Это не развлекательная тебе история. Поэтому я не считаю, что поход в театр в принципе является развлечением. Это серьезный акт просвещения.
Я думал о многом, с чем мне придется сталкиваться в Новосибирске, но никогда я не думал, что нам придется заниматься здесь просветительской работой. То, что сейчас происходит с точки зрения наших зрителей, я был поражен, когда распространители наших билетов (я часто с ними встречаюсь) рассказали мне, что в Новосибирске про «Дон Кихота» думают, что это спектакль про Дон Кихота и Санчо Панса. Для меня это было огромное удивление.

Ива Аврорина:
Балет «Дон Кихот» в новосибирском театре оперы и балета идет достаточно давно. И на него всегда было непросто купить билеты.

Ответ:
Это не так. Это был самый плохо продаваемый балет.

Ива Аврорина:
Поэтому вы заменили его на другую постановку?

Ответ:
Да. Мы переносим очень красивую постановку горского в редакции Мессерера. Именно эту постановку мы хотели сделать, чтобы поменять, чтобы увидели зрители новую постановку. Для труппы это очень сложный балет. Труппа готовилась 3 месяца к этой постановке.
То, что сейчас происходит, для меня это является актом беспрецедентного давления на театр. Если бы кто-то творческий с нами поговорил, чтобы мы могли вместе с филармонией исполнить эту симфонию. Более того, это решение принято на коленке. Как решаются такие вопросы, это же просто невозможно. 25 мая на заседании было принято, что будет этот форум мира, придумана Ленинградская симфония, которая не имеет отношения к тому, что как объясняют про ленинградцев и т.д. Я живу в Петербурге и в Ленинграде жил с 1991 года. Уж я как-то наверное смог бы сделать это гораздо правильнее, все это обосновать, если бы хоть кто-то обратился к нам. Просто так не делается. Если использовать театр как туалеты и гардеробы... Пока я его директор, его никто не будет использовать как туалет и гардероб.
Год назад к нам обратился аграрный университет, чтобы провести какую-то круглую большую дату. Я им сказал, что мы сделаем им подарок, потому что понимаю, что нормальных денег заплатить они не могут. Мы найдем дату и сделаем им подарок, чтобы они смогли провести [мероприятие] в театре. Это было абсолютно искренне. А так использовать театр, как его раньше все использовали, этого не будет.

Ива Аврорина:
Что такое балет «Дон Кихот» не знают, театр используют как туалет и гардероб, т.е. город невежественный. Вы разочарованы в публике новосибирской?

Ответ:
В публике новосибирской я как раз не разочарован. У меня вообще нет такого понятия, как разочарование. Я говорю о том, что есть 100 человек народа, +/-, которые не могут успокоиться, что это вырвано из их влияния. Может даже меньше этих людей, я не знаю. Мы уже продали 130 тыс. билетов, так на всякий случай.

Ива Аврорина:
А если сравнить с предыдущими аналогичными периодами?

Ответ
Мы ведем в плане на 40 % больше минимум.

Ива Аврорина:
Чем было раньше?

Ответ:
Конечно.

Ива Аврорина:
При том, что 3-й ярус закрыт?

Ответ:
При том, что 3-й ярус не работает. Конечно. С точки зрения цифр, в этом году у нас план будет может и на 50 % больше. В этой части у нас прекрасные взаимоотношения с публикой. Но эти постоянные спекуляции, постоянная ложь, особенно последний случай, который возник вокруг театра. Сейчас наши юристы изучают все высказывания, в том числе и средств массовой информации. Если мы увидим, что существует возможность подать в суд иск о защите чести и достоинства дирекции театра, мы обязательно это сделаем. На сегодняшний день я абсолютно спокоен в части того, что... Это же не мэрия ведет себя так, это конкретный человек ведет себя таким образом. В связи с тем, что он работает, что он всех устраивает, наверное такой стиль управления подходит руководству города. Мы не взаимодействуем вообще с этим департаментом. При том, что мы взаимодействуем со всеми.

Ива Аврорина:
А с министерством культуры Новосибирской области взаимодействуете?

Ответ
Конечно. В полном взаимодействии находимся.

Ива Аврорина:
Т.е. конфликт только с мэрией?

Ответ:
У нас нет конфликта. Я не считаю, что это конфликт. Это раздутая некая ситуация. Для меня никакого конфликта нет.

Ива Аврорина:
Хорошо, давайте назовем это отсутствием взаимодействия.

Ответ:
Я считаю, что это именно отсутствие взаимодействия. Я не вижу здесь никакого конфликта, никакого скандала. Просто, когда люди разговаривают с позиции силы, если ты можешь, то вот тебе кисть, вот тебе краска, иди и крась.

Ива Аврорина:
Подавать в суд иск о защите чести и достоинства вы собираетесь на СМИ или на спикеров?

Ответ:
Это юристы должны сказать. в моей практике это будет первый раз. Я никогда этого не делал. Просто то количество лжи откровенной, которое существует, я считаю, что уже сейчас уже перешли грань какого-то приличия.

Елена:
Почему сняли прекрасную и практически новую (2012г) постановку балета "Корсар"? Ранее гсоподин Кехман публично пообещал, что в репертуаре новосибирского театра останутся обе постановки. А сейчас в афише до декабря 2016 г. есть только одна постановка -Рузиматова, перенесенная на сцену Новосибирского театра из Мих. театра. Это, что, очередной обман ?

Анатолий:
Почему все балетные спектакли заменяются на новые шоу-постановки?
А где же балет?
Когда готовилась новая шоу-постановка балета "Спартак", заявлялось, что наряду с новой постановкой оставят и старую, в постановке Григоровича?
Почему этог не случилось?

Ответ:
Когда я говорю про просвещение, я говорю про такие вопросы. Если открыть сайт Новосибирского театра оперы и балета, там все видно. Раз в два месяца идет «Спартак» Григоровича. Он был недавно. Сейчас мы заканчиваем сезон «Спартаком» Ковтуна. В декабре будет «Спартак» Григоровича, а в ноябре — «Спартак» Ковтуна. То же самое будет с «Корсаром». Я не знаю, кто те специалисты, которые говорят о великолепном качестве «Корсара», который был сделан в 2012 году. Я не знаю, в каком году он был сделан, но то качество спектакля, за исключением «Щелкунчика», все качество декораций, все качество реквизита, которые существуют на сегодняшний момент в балетных спектаклях, — такого я не ожидал увидеть. Мы все это, включая оперные спектакли, [обновили]. Мы полностью сделали реновацию «Кармен», полностью сделали реновацию «Князя Игоря», полностью сделали реновацию «Травиаты». Потому что, например спектакль «Травиата», который был сделан действительно недавно, отправили во Владивосток и вместо 5 контейнеров, условно говоря, положили в 4. Полностью разбит весь спектакль, абсолютно новый. Такое же было отношение и к изготовлению спектаклей. Мне рассказывали о том, что ходили к Мездричу и просили в то же «Лебединое озеро» с точки зрения реквизита и т.д. Художник рисовал одно, а потом, после производства, выходило другое. Это все нужно доделать, чтобы качество спектаклей было на должном уровне. Я не хочу вступать в полемику с людьми, которые инкогнито фактически пытаются... Это же дикая ложь то, что говорят сейчас.

Ива Аврорина:
Или заблуждение.

Ответ:
Это ложь. Как можно заблуждаться, если ты заходишь сначала на сайт, смотришь, а после этого такие вопросы задаешь? И вот в этом есть проблема.
А все, что касается публики, я часто выхожу в наше фойе и вижу абсолютно счастливых людей, которые подходят ко мне и благодарят меня. Я здесь абсолютно спокоен. Эти вопросы о том, что кому-то что-то не нравится, на меня не производят никакого впечатления. Мы видим цифры, цифры огромные.

Ива Аврорина:
Вместе с тем к нам пришло много вопросов о том, не связана ли отмена спектакля с тем, что билеты плохо продаются? Открываем сайт театра, смотрим билеты на спектакль 23 июня, фактически премьерный показ. На премьеры всегда было сложно достать билеты, покупали за месяц.

Ответ:
На какие премьеры вы покупали билеты за месяц?

Ива Аврорина:
На премьеру «Тангейзера», еще до скандала. На «Травиату», на «Баядерку», на «Фауста» и т.д.

Ответ:
А теперь откройте 21 июня и посмотрите.

Ива Аврорина:
Смотрю и вижу пустые места на первом ярусе, в партере.

Ответ:
Когда вы вечером сегодня посмотрите, вы не увидите ни одного свободного места.
Это все инсинуации. В самый последний день покупается основное количество билетов. Иногда по 200 билетов в последний день покупается, но минимум — от 100 и выше.

Ива Аврорина:
Система покупки изменилась?

Ответ:
Наверное. Я не знаю, как раньше было. У нас нет никакой статистики, по которой можно представить себе, как продавались здесь билеты. Здесь была абсолютно закрытая система, о которой знали всего 2 человека — Мездрич и Марченко. Все то же самое мы проходили в Михайловском театре.

Ива Аврорина:
Пишут, что на «Щелкунчика» не могли попасть вообще.

Ответ:
Сейчас пусть покупают. Разве плохо это? Пожалуйста, покупайте билет. Это же хорошо, когда есть билет. В чем же проблема тогда, я не совсем до конца понимаю. Это прекрасно, покупайте билет.

Ива Аврорина: Ощущение меньшей востребованности.

Ответ:
Кого?

Ива Аврорина:
Премьер.

Ответ:
Вы поймите, мы за практически 1,5 сезона сделали 12 спектаклей. В истории театрального искусства в мире нет второго такого театра.

Ива Аврорина:
Мы говорим сейчас и о премьерах, и об обновленных спектаклях?

Ответ:
А какая разница? Когда говорят «перенос», что значит перенос? В Михайловском театре сцена в 2,5 раза меньше. Что значит перенос? Это огромная, серьезнейшая работа для труппы, которая умирает, работает. Вы что говорите такое? Зачем вступать в полемику с людьми, которые просто не понимают этого? Что такое перенести спектакль — это тяжелейший труд. Сцена же здесь в 2 с лишним раза больше. Это серьезнейшая адаптация, новые декорации, новые костюмы, новый реквизит, который мы для каждого спектакля делаем. Конечно, если бы я делал по 1-2 премьеры или ставил бы по одному спектаклю, как раньше было... Блочной системы же здесь не было, за исключением премьер. У нас же все время это идет блоками. Другой тип проката и все остальное. И мы растим новую публику нашу. Т.е. мы уважаем старую, но и растим новую. Если взять студенческие среды, вообще нет свободных билетов. Мы специально открыли сегодня 1-й ярус, потому что понимаем, что вечером у нас захотят купить много билетов. Такая практика, что сделаешь? Ничего страшного.

Анжелика:
Здравствуйте, Владимир Абрамович! У меня три вопроса:
1. Почему закрыты 2 и 3 ярусы (теперь это называется 1 и 2): из-за малочисленности зрителей в театре? Будет ли когда-нибудь открыт 3 (2) ярус? Состояние этих ярусов не критичное. Мы всегда брали дешевые билеты на 3 ярус и любили там смотреть спектакли, а в этом году 3 ярус не работал вообще, а второй ярус (теперь это называется первый) открыт не всегда.
2. Как идет ремонт концертного зала и проведены ли необходимые согласования, или реконструкция опять ведется без разрешительных документов? Может, это Ваша принципиальная позиция?
3. Такое впечатление, что положительные комментарии в свой адрес к статьям на НГС пишут ваши же сотрудники. Уж больно эти комментарии "казенные" и однотипные, на мой взгляд. Даете ли вы задания своим сотрудникам писать положительные комментарии? Читаете ли вы вообще комментарии на НГС?

Ответ:
Начну с последнего вопроса. У меня есть одна очень горячая поклонница, которая из Новосибирска, но живет в Москве. Я всегда прошу ее не писать, но она не может удержаться, она все время пытается меня защитить. Более того, я надеюсь, вы с этим разберетесь, в последний раз ее комментарий был удален.

Ива Аврорина:
Возможно, он был чересчур эмоциональный?

Ответ:
Дай бог, чтобы это была ошибка. Он был не очень эмоциональный, он был вполне корректен, в моем понимании, но он был удален.
Комментарии я точно не читаю, потому что у меня просто нет времени на это. Но иногда даже Татьяна Григорьевна Гиневич присылает мне определенное количество комментариев, чтобы я был в курсе, о чем идет речь, поэтому то, что пишут, я знаю. Безусловно, никаких людей я не прошу писать комментарии, меня это вообще не интересует. Меня вообще человеческая слава не интересует. Мне кажется, все должны были это давным-давно понять. Потому что я никогда не надеюсь ни на князя, ни на сына человеческого, надеюсь только на бога. Зачем мне какие-то комментарии, какие-то отношения. Меня они вообще не интересуют.

Ива Аврорина:
Так это гордыня.

Ответ:
Наверное, если вы считаете, что это гордыня, пусть это будет гордыней для вас. Мы не будем говорить об этом в этой студии. Вы должны просто почитать 145-й псалом и поймете, о чем идет речь.
Теперь по поводу 2-го и 3-го яруса. Все, что касается 3-го яруса: мы вызывали компанию, которая занимается пожарной безопасностью. То количество кресел и как они сделаны, полностью не соответствует пожарной безопасности. Пока мы не получим финансирование на замену кресел 3-го яруса, 3-й ярус открыт не будет. Что касается 1-го яруса, мы его закрыли на лето. В основном сидели люди в партере. Цена и на 1-й ярус, и на партер абсолютно одинаковая. Мы считаем, что в партере сидеть очень комфортно. На 1-м и на 2-м ярусе постоянно жалуются, что там очень сильно дует кондиционер. Старый же театр, он спланирован таким образом, что те кондиционеры, которые сделаны, достаточно сильные. Просто холодно людям. А в партере не холодно. Получается, что люди замерзают в 1-м или 2-м ярусе, а в партере жарко. Мы всех опустили вниз и открываем [1-й ярус] тогда, когда аншлаг. Если вы видите, оперные спектакли («Травиата», «Тоска»), когда поет Вероника Джиоева, все яруса открыты. Или какие-то хитовые, большие, серьезные спектакли.
Ремонт концертного зала. Мы находимся с охранным комитетом в процессе согласования. Сейчас никакого ремонта не идет. Мы ждем, чтобы получить разрешение. Это не является реставрацией, это является капитальным ремонтом то, что мы там делаем. Сейчас, я думаю, буквально в течение 1–2 недель мы попытаемся согласовать финально то, что мы хотим там сделать. Я думаю, что мы получим разрешение и закончим. Пока, предварительно, мы должны его открыть в конце сентября – начале октября. Такое предварительное желание.

Ива Аврорина:
Работы идут?

Ответ:
Никакие работы не идут.

Андрей:
Здравствуйте. Балет с 22-го перенесли на 25-е. А 25-26-го мероприятия по случаю дня города! Опять конфликт?

Ответ:
Я сейчас посмотрю, какое мероприятие будет 22 июня. Если это мероприятие действительно цивилизованно организовано и оно соответствует всем правилам безопасности, мы за 3 дня согласуем наш спектакль. У нас есть спектакль и 24-го, и 25-го, и 27-го. В эти дни все время происходят мероприятия. Но я не знаю, что будет 22 июня. Я думаю, что они сами не знают, что у них будет 22-го до сих пор, кроме того, что филармония будет играть 7-ю симфонию Шостаковича. Дайте я посмотрю. После этого посмотрим. То, что сейчас строится, как это все выглядит, — это жалкое зрелище. Давайте посмотрим, что будет 22-го.

Константин Кантеров:
Владимир Абрамович, ну почему же директор любимого всеми театра постоянно оказывается в центре конфликтов, скандалов, каких-то сомнительных историй? Ну серьезно: чем это можно объяснить? Кто в этом виноват:? И как долго это будет продолжаться?

Ответ:
По практике Михайловского театра, это продолжалось 2 года. То, что касается Новосибирска, это будет зависеть от того, как власть действительно относится к театру.

Ива Аврорина:
Власть какая? Федеральная, областная, городская?

Ответ:
Здесь вопрос только городской и областной власти. Например, в Михайловском театре меня всегда защищала Валентина Ивановна. Она всегда, видя и понимая, что я не из отрасли, не из среды, всегда подставляла мне плечо. Соответственно, все, это видя, помогали мне делать тот же ремонт без тех же согласований. Потом мы все это согласовали. И сегодня всем известно, что Михайловский театр является жемчужиной Санкт-Петербурга.
Что касается ситуации здесь (мне приятно слышать этот вопрос, потому что он корректно задан), я даю слово, что со своей стороны я буду стараться не провоцировать сложных ситуаций. Но в любом случае нужно понимать, что когда ты делаешь что-то, что не соответствует традициям, которые есть в городе, это вызывает какое-то отторжение. Но я сказал, что это отторжение связано с сотней людей. Все, что происходит вокруг, — это 100 людей, которые тем или иным способом влияют на общественное мнение и на СМИ. В связи с тем, что я много раз уже это проходил, я уже даже не реагирую на это. В моем понимании, караван идет — собаки лают. Двигаемся вперед и всё.

Ива Аврорина:
Вы говорите про противоречия с традициями. Вы как-то сформулировать традиции города можете?

Ответ:
Это к городу не имеет никакого отношения. Я же сказал, это 100 людей.

Илюхин Сергей:
Как Ленинградская симфония не имеет отношения к театру? Одно из первых ее исполнений было здесь. вопрос такой: знает ли ваше руководство в Москве о ваших действиях и конкретно об этом инциденте? Руководство отправило вас в Новосибирск как патриота и представителя духовных ценностей, а вы здесь нарушаете все нормы, которые сейчас продвигает Министерство культуры. Новосибирцы для вас - второй сорт?

Ива Аврорина:
Руководство ваше в курсе ситуации, как оно к этому относится?

Ответ:
Это нужно спросить у руководства.
Ленинградская симфония в театре во время войны не исполнялась. Она исполнялась в городе — это правда. Второе — не надо обобщать этих 100 человек и тех 130 тыс. человек, которые приходят в театр. Этих 130 тыс. человек, а будет 250 тыс. человек по итогам года, я люблю, уважаю и я им благодарен невероятно за то, что они так относятся к театру. А все, что касается людей, которые связаны с тем, что возникают все эти ситуации вокруг театра, — бог им судья. Я не хочу вступать в какую-то полемику, кому-то что-то доказывать. Мы увидим это все по итогам работы. Я знаю одно: на сегодняшний день и коллектив театра, и наша публика находятся в полной гармонии с тем, что мы делаем. Поэтому я и спокоен.

Ольга:
Здравствуйте, Владимир Абрамович. К Вам 2 вопроса.
1 - в Новосибирске не одно поколение зрителей выросло на замечательном спектакле "Доктор Айболит", отмеченном в свое время Государственной премией СССР. В музее театра был даже макет сцены из этого спектакля. К сожалению, он исчез со сцены уже лет 12 назад. Не входит ли в Ваши планы восстановить его?
2 - утрата музея театра и его уникальных экспонатов невосполнима. В него отдавали личные фотографии и документы звезды нашего театра, много было ценнейших подарков, книга отзывов с редчайшими автографами. Была информация, что во время прошлого ремонта экспонаты разобрали по домам на временное хранение. Многие из этих людей здравствуют и живут в Новосибирске. Планируются ли какие-либо действия для хотя бы попытки возвращения бесценных с любой точки зрения экспонатов? Спасибо.

Ответ:
1) Например, в Михайловском театре балет «Чиполлино» является абсолютным хитом. На него вообще практически не попасть. В Новосибирске, к сожалению, балет «Чиполлино» не воспринимается как семейный поход [в театр], а воспринимается только как детский балет. Мы еще посмотрим будущий сезон. Я хочу понять, какую формировать афишу для детей. Я рекомендую помимо «Доктора Айболита» маленьких детей приводить на такие балеты, как «Корсар» (он сейчас стал у нас очень коротеньким, мы специально это сделали), как «Жизель» (он тоже небольшой и легкий, очень красивый), «Чиполлино». И просто детей приучать к тому, чтобы они смотрели эти короткие классические спектакли. Все, что касается афиши, связанной с детским репертуаром, мы сейчас серьезно над этим думаем. Я думаю, что в течение будущего сезона, когда у нас полностью выйдет новое художественное руководство балета, мы сформулируем новое движение. Те спектакли, которые мы запланировали до конца года, будут сделаны. А то, что касается нового, это уже 2017, 2018 год.

Ива Аврорина:
Антракты стали значительно длиннее. С чем это связано? На детских спектаклях это так же? Ведь время фактически удлиняется.

Ответ:
На детских спектаклях время антрактов такое же, как на других. Мы просто ставим детские спектакли на пораньше, в воскресенье не в 19:00, а в 18:00. И, безусловно, это связано с тем, что невозможно нормальным образом посетить буфет, если у тебя перерыв 20 минут. Это неудобно. Нужно спокойно прийти, выпить чашечку кофе, пообщаться, обсудить первый акт, второй, третий. В любом случае у нас спектакли достаточно рано заканчиваются. Самый долгий спектакль заканчивается в 22:45.

2) Откуда такая информация? Это же чистой воды ложь. Кто куда домой может что-то унести из театра? Это сделать невозможно, в театре находится охрана. Как это сделать можно? Когда я говорю о просвещении, я вот это имею в виду. Как к этому отнестись серьезно? Как отвечать даже на этот вопрос? Первое собрание коллектива я начал с музея. Это самое ценное, что существует, например, в Михайловском театре — это невероятно красивый музей. И здесь будет красивый музей. Мне недавно показали проект этого музея. В Петербурге мы смотрели его презентацию. Думаю, скоро мы возродим музей. Более того, у нас предписание есть это сделать.

Алексей:
Некоторое время назад было заявление, что вы отменили доплаты ветеранам театра. С чем это связано, будут ли они возвращены?

Ответ:
Возвращены они не будут. Более того, я хотел встретиться с ветеранами, но этой встречи не произошло по причине того, что все понимают, что это унизительная ситуация была в театре. Не могут 10 человек получать, а 200 человек не получать. Как это возможно? Более того, те люди, которые получали самую высокую доплату, еще работали прекрасно. У нас, например, практика будет следующая: сейчас Каплун будет праздновать 90-летие. Мы ему подарили 25–30 билетов на балет «Спартак». Он придет всей своей семьей, мы его выведем на сцену. Так это будет. Невозможно тем людям, которые не работают в театре, [делать доплаты]. Нет такой практики нигде в мире. Другой вопрос, что если есть пенсионеры, которые работают в театре, мы им будем платить. У меня есть Алла Осипенко, которой будет 80 лет, которая работает в театре и получает хорошую зарплату. Не вопрос. Только работать нужно в театре тогда. Не просто получать [доплату], договорившись с директором. Как такое возможно?

Ива Аврорина:
А в других театрах материальной поддержки ушедшим на пенсию нет?

Ответ:
Фонды это делают. Невозможно платить из государственной субсидии. Это делают фонды. Я надеюсь, что мы создадим когда-то попечительский совет. Одна из главных задач попечительского совета — организация финансирования тех ветеранов или тех пенсионеров, которые отдали огромное количество сил [театру]. Но у меня Каплун в жизни даже билета ни разу не попросил, к примеру.

Анна:
Вопрос немного не по конфликту, а по рентабельности постановок. какая опера и какой балет сегодня являются для театра самыми рентабельными? Какая опера и какой балте пользовался большей популярностью с точки зрения количества проданных билетов.

Ответ:
Нет такого — самые популярные или рентабельные. По одной простой причине, что у нас другой принцип учета. Успех всех на сегодняшний день постановок +/- связан со звездами, которые в них участвуют. Здесь удивительная вещь оказалась в Новосибирске. Здесь действительно очень большие ценители оперы.

Ива Аврорина:
Для вас это неожиданностью было?

Ответ:
Для меня это стало неожиданностью, скажу честно. Потому что опера — это более сложное искусство, чем балет. Мне это невероятно приятно, потому что я сам очень люблю оперу. Меня часто спрашивают, что я люблю больше — оперу или балет. Это как спросить, кого я люблю больше — сына или дочь. Безусловно, мне нравится, что оперный репертуар очень сильно востребован. Наверное, самый успешный проект — это «Турандот», я думаю. Я думаю, что будет очень успешной «Аида» — вы можете посмотреть, что уже практически нет билетов, хотя рекламы нет вообще, это удивительная вещь. Я это к тому говорю, что есть традиции. Есть огромный пласт зрителей, которые вообще не участвуют во всей этой истории и просто ходят в театр. Это вызывает у меня огромный энтузиазм. Это не разочарование. Этот коллектив из 100 человек, который все время пытается... Я даже не понимаю, что они хотят мне сказать. Обычно как это происходит? Какие-то сигналы идут. Кто-то гадость сделал, и идут сигналы: вот там-то заплатили, решили этот вопрос и т.д. А тут даже сигналов нет. Это просто идеологический конфликт, который существует здесь. Я его принимаю и понимаю. Это есть идеологический конфликт.

Ива Аврорина:
В идеологическом конфликте должна какая-то идея лежать.

Ответ:
Идея в том, что кто-то считал, что это пролетарский театр. Я вам говорил уже об этом. Я считаю, что есть разделение, которое я не могу себе позволить как человек, который отвечает за это предприятие. Для меня все одинаковы. Сегодня ко мне приехала коллега из Петербурга сюда, чтобы помогать по некоторым вопросам. Она меня спрашивает: «Можно мне купить билет?». Она не предлагает, чтобы я ей дал билет. Здесь все этот театр использовали в собственных целях. Наверное, вот эти 100 человек. С другими у меня проблем нет. С точки зрения рентабельности/нерентабельности, еще раз повторю, что опера сегодня меня очень радует. Сейчас был Нил Шиков, он сказал, что коллектив безупречный, т.е. основной костяк (понятно, что в любом коллективе есть какое-то количество певцов, которые либо кто-то уже в возрасте или кто-то просто в профессии не может быть, потому что у кого-то сестра, у кого-то дядя работает — это нормально, в любом театре такое есть). Все, что касается балета, Мессерер мне говорит, что труппа просто восхитительная. Как всегда, проблема с мальчиками. Но что приятно: например, 7 человек выпустились сегодня из школы, из них четверо или трое хотели уезжать во Владивосток, я с ними встретился — не уехал ни один.

Ива Аврорина:
Остались?

Ответ:
Все остались. Мы с ними решили все вопросы, связанные с армейской службой. Нам сильно помог Александр Карелин. Я ему благодарен за это. Он участвует в жизни театра. Я надеюсь, что мы как театр получим возможность прохождения у нас альтернативной службы. Это будет такой важный элемент. В Перми, например, есть такое. Я надеюсь, что здесь тоже получится такое, чтобы больше мальчиков привлекать и из регионов тоже.

Ива Аврорина:
Это может решиться в ближайшее время?

Ответ:
Может быть.

Ива Аврорина:
Карелин этому способствует?

Ответ:
Во всяком случае, я к нему обратился, он этим занимается. Поэтому я ему благодарен за это.
О рентабельности хочу сказать еще одну важную вещь. У нас социальная функция в первую очередь. Все дорогие места у нас проданы. Высокий партер у нас всегда продан. Благодаря этому мы можем сделать в партере цену билета в 500 руб.

Ива Аврорина:
На «Дон Кихота» я заметила, что цены ниже, чем были на другие балеты, за 4 тыс. билетов нет.

Ответ:
У нас никогда не было билетов за 4 тыс.

Ива Аврорина:
Было.

Ответ:
У нас при моем руководстве 4 тыс. не было никогда. За исключением «Щелкунчика» перед Новым годом, но это не считается.
У нас план такой: 200 мест в высоком партере — дорогие, все остальное — мы должны сделать так, чтобы у нас зал был всегда полным, это главное.

Ива Аврорина:
Тенденция к этому есть?

Ответ:
Конечно, полная. Другой вопрос, что я вижу лимит, выше которого я не хочу подниматься. Лимит — это общая выручка 250 млн руб. Это максимальный лимит, потому что здесь нет такой покупательской способности. Я не буду продавать билет ни по 3,5 тыс., ни по 4 тыс. За исключением предновогодних спектаклей или каких-то других спецмероприятий. Не хочу.

Ива Аврорина:
Если, как вы говорите, в Новосибирске так востребована опера, соотношение опер и балетов как-то изменится в нашем театре?

Ответ:
Она поэтому и востребована, что она находится именно в таком правильном количественном исполнении. Названия изменятся. Мы делаем очень красивую оперную программу.

Ива Аврорина:
Это будет в следующем сезоне?

Ответ:
Да, у нас уже практически до 21-го года все распланировано.

Ива Аврорина:
В следующем сезоне что будет?

Ответ:
Пока не хочу говорить. Слишком много и так я сегодня сказал, мне кажется.

Ива Аврорина:
Нет, вы сегодня крайне сдержанны.

Ксения:
Владимир Абрамович, не кажется ли вам, что нынешняя служба связей с общественностью НГАТОиБ не выдерживает никакой критики? Сначала зам.директора по связям с общественностью Светлана Наборщикова прославилась резкими и хамскими высказываниями в адрес жителей Новосибирска, потом случился конфликт с мэрией уже при другом зам.директора... На вопросы прессы при этом вообще отвечает зав.лит. театра. В официальной группе театра ВКонтакте постоянно возникают провокационные сообщения от "троллей", которые прямо оскорбляют театралов Новосибирска. Скажите, вы действительно считаете такую стратегию взаимодействия с общественностью верной? Вам действительно так безразличны новосибирцы? Напомню, что еще прошлой весной вы сказали: "Я не знаю, что это такое - советоваться с Новосибирском". Вы до сих пор придерживаетесь такого мнения?

Ответ:
Полностью согласен с тем, что с пресс-службой у нас серьезная проблема. У нас есть официальный пресс-секретарь, который вообще не ходит на работу. Мы его не можем уволить. Это жена Мездрича. Я не могу формально взять [нового] пресс-секретаря. Она просто приносит все время больничные [листы]. Уже год прошел. Это первый момент.
Второй момент — все, что касается взаимодействия с общественностью. Кто есть общественность? Мы видели общественные слушания. Это общественность? Я не знаю этих людей, кто они. Вот мы с вами взаимодействуем. Я считаю, что вы общественность. У нас есть с вами проблемы?

Ива Аврорина:
На уровне общения нет.

Ответ:
На уровне театра у вас есть претензии, что вас оскорбил кто-то? Мне не высказал никогда никто ни одной претензии. Что касается социальных сетей, я в них не состою. Я живу реальной жизнью, а не виртуальной. Более того, прошу моих детей, чтобы они жили тоже реальной жизнью. А все, что находится в виртуальной жизни, как там разобраться, кто прав, кто виноват? Наш завлит Ксения Чернова — любимая ученица ректора нашей консерватории, он ее сам лично воспитал. Прекрасный завлит. Безусловно, у нее нет функции пресс-секретаря. Но у нас такая ситуация с пресс-службой. Формально я не могу взять пресс-секретаря, потому что Медведская не увольняется. Общественность может мне помочь, поговорить с Мездричем и Медведской, чтобы они взяли и просто по-честному уволились?