«Урон будет катастрофический»: Госдума запретила хостелы

6 марта депутаты Госдумы единогласно приняли в третьем чтении законопроект против размещения хостелов в жилых домах. Документ вносит поправку в Жилищный кодекс, и жилые помещения в многоквартирных домах использовать для предоставления гостиничных услуг и (или) услуг по временному проживанию будет нельзя. Корреспондент НГС выяснила у руководителей новосибирских хостелов, почему на них так ополчилась власть и как они будут работать после полного запрета на их бизнес.

Споры вокруг законопроекта шли с 2015 года. Первоначально документ создавали для борьбы с теневым бизнесом, нелегальными ночлежками и притонами, но в итоге под раздачу попали и «малые средства размещения» — то есть любые комнаты и квартиры, которые на время снимают, например, туристы в курортных городах.

Законопроект, который Госдума за сутки единогласно приняла сначала во втором, а потом и в третьем чтении, вносит важную поправку в Жилищный кодекс: размещать временных жильцов в квартирах теперь нельзя. По оценке Минэкономразвития, потери малого бизнеса могут достигать 4 миллиардов рублей.

В Новосибирске значительная часть хостелов ютятся либо в цоколях жилых домов, либо на нежилых этажах, либо в отдельно стоящих нежилых зданиях. Те, кто открыто работает в жилой части домов, разговаривают неохотно — их мнение мало что уже изменит, уверены они.

Илья Владимирович, управляющий хостелом «Площадь Кирова»: «С одной стороны, закон верный: много хостелов, которые даже хостелами назвать нельзя, и по закону их закрыть не могут. Но, с другой стороны, есть же, наверное, какие-то другие рычаги воздействия, а не так, чтобы бить по всем.

Сначала сделали закон, что в нежилых помещениях нельзя хостел иметь. У моего знакомого нежилое помещение в цоколе, у него отдельный вход есть, всё есть. Он сейчас говорит: хорошо, что я помещение не перевёл в статус жилого, работал полулегально. Теперь закон, что в жилых помещениях нельзя. Один кодекс Жилищный, другой — Административный, они друг другу противоречат. Получается, что хостелы вообще иметь нельзя.

У нас вообще здание общежития бывшее. А что такое хостел в переводе на русский язык? Общежитие и есть. Сейчас люди хотят менять статус, жильцы хотят, чтобы стоимость подросла, поменять статус с общежития на многоквартирный дом. Как мне с ними быть, ругаться? Или вместе идти это согласовывать?

Что будет, когда рекламу нельзя будет размещать? Очень многие закроются. Обманывать будут. Уже сейчас очень много рекламы хостелов пропало из 2ГИС. Будут создавать свои группы, ассоциации. Дадут [добро] одному хостелу — под ним будет 25. У нас забиты места — мы клиентов перенаправляем сейчас бесплатно, а будет платно.

Что делать с уже существующими хостелами? Закрывать или дать возможность доработать и привести документы в порядок — логически должно быть так. Но какой они порядок хотят?

Это вопрос, скорее, политический. Есть кто-то, кто это продавливает. В Алтайском крае, например, хостелы — альтернатива гостиницам. В Новосибирске это тоже гостиницам может быть выгодно. Либо корпорациям. Но из закона непонятно, кому это выгодно, потому что одно противоречит другому. Если они скажут: имейте статус гостиницы, тогда можете открываться, — тогда будет понятно».

Евгений Ковалёв, управляющий хостелом «Кропоткинский»: «Это обидно, конечно. Я понимаю, наказывали бы тех, кто не соблюдает правила. Приходят люди пьяные, у них там драки, разборки. Мы работаем уже 7 лет, жильцы дома нас знают. Нас не слышно, не видно. Даже если люди приходят в нетрезвом виде, мы сразу прощаемся: ребята, это не для вас — у нас общие зоны, снимите себе за 1,5–2 тысячи комнату, пейте и гуляйте. Мы принимаем граждан только с российскими паспортами, у нас элитный дом.

На самом деле хостел — тяжёлый труд, но великих денег тут нет. У нас квартира ещё и в аренде, в квартире мы разместили хостел. Хозяин квартиры знает, у нас вопросов не возникало: изначально разговор был, что мы снимаем квартиру для людей, которые приезжают для повышения квалификации. Из "Пятёрочки" у нас были люди, из Абакана, Красноярска, Минусинска. Они приезжают, им нужно дешёвое койко-место, и директора договариваются.

Конечно, отелям [такой закон] в плюс. Но у людей денег нет. К нам приезжают таксисты из Кемерово и Новокузнецка, из деревень. Приезжают, неделю работают, а потом везут в семьи эти деньги. С чего он сможет снимать за 1,5, за 2, за 3 тысячи?

План действий только один — надо будет куда-то переезжать. Сейчас даже если куда-то съезжать, искать помещение, чтобы оно было в нежилом фонде, то это, во-первых, какие затраты нужны? Для тебя его никто оборудовать не будет, а если будет, то это очень дорого».

Виктор Вязовых, уполномоченный по защите прав предпринимателей в НСО: «Дискуссия ведётся не сегодня и не вчера, мнение и малого, и всякого бизнеса было озвучено не раз. Бизнес пытался донести свою позицию до депутатов, более того, Правительство РФ поначалу тоже не придерживалось такого жёсткого отношения к решению вопроса, были попытки каким-то образом его смягчить.

В Новосибирске перевести жилое помещение в нежилое практически невозможно. Сегодня сложилась такая практика, что мэрия требует 100-процентного согласия жильцов дома [на это]. Несколько компаний, которые занимались такими процедурами, у нас просто закрылись. Это проблема неосуществимая. Придёт молодёжный чемпионат мира [по хоккею], и в Новосибирске гостям будут предложены либо дорогущие гостиницы, либо съём частного жилья, от которого нет ни налогов и доходов в бюджет, ни прозрачности, ни культуры обслуживания — ничего.

[Сколько в итоге потеряет бюджет,] трудно сказать. Можно просто поделить на 100 и получится какая-то часть, но я думаю, что это всё равно будет неверно. У нас не настолько туристический город, как Москва, Санкт-Петербург или курортные города: для них урон будет катастрофический.

Я бы не обвинял один бизнес в проблемах другого. Можно всякие строить догадки. Бизнес живёт в условиях конкуренции, интересы разных групп могут быть порой противоречивыми. Если у кого-то в бизнесе становится хуже, этот интерес может перетечь в другую область, но строить на этом политику нельзя».