Живо только кладбище: как процветало Селиваново, которое хотят стереть с новосибирской карты, и почему умирают деревни

В Новосибирской области к 2010 году с карт пропали уже 867 населенных пунктов, но процесс не останавливается. Сейчас власти готовятся упразднить деревню Селиваново, в которой уже много лет никто не живет. Там не осталось даже домов, только кладбище. А когда-то деревня, которая появилась еще в 1906 году, расцветала, входила в большой совхоз и была наполнена шумной жизнью. НГС узнал, по каким причинам исчезают целые деревни, а также поговорил с бывшей жительницей Селиваново — она до сих пор каждый год ездит туда проведать могилу отца.

Сейчас вопрос о то, что нужно убрать с карт Новосибирской области деревню Селиваново, рассмотрен только в первом чтении. Это произошло на апрельской сессии заксобрания региона. Во время доклада перед коллегами депутат Игорь Умербаев рассказал, что с 2011 года в деревне никто не живет, там нет производства, электричества и водопровода.

Сейчас на месте когда-то процветающей деревни с Домом культуры, школой и медпунктом можно найти только кладбище. Складывается ощущение, что живо только оно. 76-летняя Валентина Калмыкова вместе со своим мужем каждый год ездит в Селиваново. Она ухаживает за могилами своего отца и деда. По подсчетам Валетины, около 20 человек приезжают на кладбище каждый год и приводят в порядок старые могилы. Она редко видит бывших односельчан, но замечает, что часть захоронений остаются ухоженными.

— Дальние родственники приезжают, часто — правнуки и внуки. Убраться там, цветочки положить — это же важно. Из других районов и городов приезжают, — объясняет сибирячка.

Валентина Калмыкова рассказывает, что путь в Селиваново для нее идет из Карасука через Благовещенск, деревня находится в паре километров от Казахстана, поэтому во время каждой поездки она отмечается у пограничников. В документах она указывает, что едет на кладбище. Зато в советское время, вспоминает сибирячка, жителям деревни было проще съездить в магазин в Казахстан, а не в соседние российские города.

На кладбище Валентина Калмыкова с мужем убираются, красят заборчик, а потом едут обратно. Успеть нужно всё в один день. Четыре года назад она даже поставила новый памятник. Для этого ей пришлось побегать с документами.

— Я прочитала в газете, что ветеранам, кому нужно обновить памятники, будут помогать. Я позвонила в Дом офицеров. Говорю им, что у меня похоронен отец-ветеран, но деревни уже нет. А мужчина по телефону говорит, что в любой точке могут поставить новый памятник. А потом стал записывать данные, спросил, когда он умер. Я говорю, что в 1975 году. Не подошло. Как оказалось, это для тех, кто недавно умер, — рассказала женщина.

Валентине Калмыковой посоветовали обратиться в соцзащиту. Женщина собрала все документы: папино и свое свидетельства о рождении, справку, что она дочь ветерана. В итоге ей дали на памятник 18 тысяч рублей. Женщина добавила свои деньги и поставила памятник за 50 тысяч рублей. Новый памятник теперь стоит в заброшенной деревне.

Два раза на кладбище был пожар, и половина захоронений сгорела. Как рассказывает сибирячка, пожар шел со стороны Казахстана.

— Траву там не косят, ничего не пашется. Там ничего вокруг нет. Камыши и полынь да сухая трава. Мы когда восемь лет назад на кладбище приезжали — тогда был первый пожар и сгорел забор. Дошло почти до могилки нашего папы, но огонь остановился. Там мужчины увидели зарево и приехали на тракторе, перекопали землю, чтобы дальше огонь не пошел, — вспоминает Валентина.

Второй пожар был пару лет назад. Месяцы спустя после пожара женщина хотела пройтись по местам, где раньше жила. Домов там уже нет, всё развалено, но какие-то воспоминания остались. Валентина начала идти по заросшим тропинкам, но практически сразу упала.

— Я провалилась по колено в эту золу, потому что внизу перегной. И я побоялась дальше идти. Я чуть не обожглась. А там горячий пепел внизу, а сверху — сухая земля, — рассказывает про природную ловушку Валентина.

Бабушка Валентины со стороны мамы переехала в Селиваново из Орехово-Зуево во время Столыпинской реформы. Тогда людей направили развивать новые земли, освободили от налогов на пять лет и с собой дали фирменные швейные машинки. Сама машинка сохранилась так, что ей пользовалась Валентина. В Сибири новым жителям пришлось учиться выживать в новых условиях. В частности, земля была не подготовлена к урожаю.

Отец Валентины — Василий Яненко — был фронтовиком — воевал в Сталинграде, а потом прошел почти всю Европу — Польшу, Чехословакию, Венгрию. После войны вернулся в родной Казахстан, но решил на время поехать к своей сестре в Селиваново. Там он загостился и женился на маме Валентины. После свадьбы семья Яненко поехала осваивать степь в Казахстане.

— Они рыли канал там. Им обещали, что там и жилье им построят, но ничего не построили. Жили в землянках, знаете, там и скорпионы, и змеи, и всё прочее. И вот они вернулись в Купинский район, в Селиваново. Это была хорошая такая небольшая деревенька, но красивая и уютная. Там было две березовых рощи, — вспоминает Валентина.

О своих детских воспоминаниях в деревне Валентина говорит с ностальгической нежностью. В деревне были начальная школа, медицинский пункт и магазины. С особенной любовью женщина вспоминает озеро Малиновое.

— Мы ездили на озеро. Папа берет лошадь, садит нас, детей, мы мешки берем, тяпки, лопаты. Приезжаем и там разуваемся и идем по этому озеру. И когда жарко, скребем эту соль. Она такая серенькая, а когда дождь пройдет, она розовая, пахнет малиной. Привозим домой. А бабушка печку на улице разжигает, эту соль кипятит, она белая получается, — рассказывает Валентина.

Ходили и легенды про происхождение деревни. Валентине в детстве рассказывали, что во времена царской России в этих краях жил помещик Селиванов. И он посадил вокруг мак. А соль с озера доставлял в царский двор.

Валентина вспоминает, что через деревню в советское время ходил автобус Купино — Павлодар.

В администрации Благовещенского сельсовета добавили, в этих краях коллективизация началась в 1930-х годах. Деревни были раскулачены, а кулаков вывезли. Тогда там появились колхозы, в один из которых вошла деревня Селиваново.

Валентина иногда путается в датах, но четко называет, когда в деревне началось активное строительство — в 1953 году. Тогда в деревню приехали новые жители. Им строили деревянные дома на четыре семьи сразу. Со временем появилась новая школа, Дом культуры и новый медпункт. Валентина связывает это с развитием совхоза «Советская Сибирь», в который входило множество деревень вокруг. В деревне Селиваново развивали овцеводство. Как вспоминает Валентина, на одном хуторе, которых было несколько вокруг Селиваново, могла быть тысяча овец.

— И мы, дети, работали, участвовали. Знаете, сколько шерсти машинами вывозили? Все говорили, что это вот солдатам одежду шьют и нам пальто будет. Мы все работали, столько прибыли приносили государству. Там у нас и бахча была, и арбузы выращивали, и кукурузу, и пшеницу, и овес. Какой урожай был! В лесу были и грибы, и ягоды, мы ходили туда босиком по траве. А сейчас вот с лица земли исчезло всё, — грустно добавляет Валентина.

В 1969 году, как рассказали в администрации Благовещенского сельсовета, два крупных совхоза объединили в один — назвали «Кулундинское», и его основное направление было овцеводство. Также занимались работники совхоза разведением крупного рогатого скота на мясо. Вместе с образованием нового совхоза появились и молодые специалисты.

— 1970–1980 годы были самыми плодотворными для деревни. Газета «Маяк Кулунды» постоянно писала о передовиках производства из нашего села. Ну а последний период — время упадка и почти полного развала некогда неплохого хозяйства, — рассказали в администрации сельсовета.

Валентина уехала из деревни в 1964 году — она отправилась учиться. В 1968 году закончила обучение и осталась жить в Карасуке. Вскоре появилась своя семья и двое детей, которые с радостью ездили к бабушке в деревню.

— У нас мотоцикл был, и мы в деревню из Карасука по проселочной дороге ехали. Это где-то 120 километров было. Едем, а вокруг подснежники цветут. Приезжаем — у бабушки блины. Вся деревня идет в Дом культуры, в кино. Потом на танцы побежали, — описывает Валентина.

Но постепенно количество жителей в деревне уменьшалось. Переломным моментом стал развал Советского Союза и приватизация. Как объясняют в Благовещенском сельсовете, в 1993 году было принято решение переделать совхоз «Кулундинское» в акционерное общество закрытого типа.

После приватизации у деревенских жителей начали выкупать земли. По словам Валентины, ее родственники продали участок, а купить на эти деньги смогли только стиральную машинку.

— Когда началась приватизация, власти разделили совхозовские земли. И вот что-то наделили, кто-то приехал и выкупил какие-то гектары. А потом никто ее обрабатывать не стал, — объясняет Валентина.

Жители начали разъезжаться — в деревне не осталось ни Дома культуры, ни магазина, ни медпункта. В той же Благовещенке, которая была крупнее Селиваново, в это время было разрушено центральное отопление, забросили детский сад и бани. Восстанавливать, по слова администрации сельсовета, инфраструктуру начали все только в 2000-х годах.

Какое-то время в Селиваново жили одни старики, но и их вскоре не стало: кто-то умер, кого-то забрали дети. В 2001 году упразднили соседнюю деревню Никитинку.

В 2010 году, как добавили специалисты Благовещенского сельсовета со ссылкой на данные переписи населения, в Селиваново жил один мужчина. Но Валентина его не помнит.

Как рассказывает научный сотрудник музея Новосибирска Константин Голодяев, реальное исчезновения небольших деревень и поселков в Новосибирской области началось сразу после Великой Отечественной войны. Из-за ушедших на войну людей деревни пустели. Следующий этап исчезновения начался спустя несколько лет.

— Государственная программа сокращения так называемых «неперспективных деревень» проходила в 1960–1970-х годах. Правительственные и партийные органы решили, что советское сельское хозяйство более эффективно будет развиваться в крупных колхозах и совхозах с населением не менее 1000 человек, что позволит повысить механизацию производства, а также благоустройство и социальное обеспечение самих поселений. Сотни тысяч семей были переселены, — объяснил специалист.

В Купинском районе, например, в 1975 году под сокращение попали более 10 населенных пунктов. К 2010 году в Новосибирской области с учета сняли 867 населенных пунктов.

— По всей стране на местах исчезнувших деревень кое-где еще сохранились следы былых домов и кресты на некоторых кладбищах. Как видим, исчезновение деревень продолжается, сегодня еще из-за бедности и неперспективности работы и жизни, в первую очередь для молодежи, — считает Константин Голодяев.

Вопрос о ликвидации деревни Селиваново рассмотрят во втором чтении в Заксобрании Новосибирской области. Следующая сессия запланирована на конец мая.

«Говорили, можно стать мутантом»: из-за Мертвого озера под Новосибирском исчезла деревня — сейчас там живут дачники.

Один во Вдовино. В Новосибирской области нашлась деревня с одним жителем: как там живется.

«Обещал ему жертву, делай — иначе тебя покарает или детей». Репортаж из глухой марийской деревни, где поклоняются богу Керемету.